Читать онлайн Эля Пылаева, Янка Рам - Соль этого лета
1. ПРОЛОГ
Где же она?...
Взгляд мой блуждает по перевозбужденной радостной толпе. Сердце ломает рëбра изнури в ожидании встречи. Год не видел...
Девчонок вокруг меня немало. Но Алëна сильно отличается от этих спортивных подружек изящностью и женственностью. И даже джинсы она носит так, словно вечернее платье. Плавная... Утонченная... Гордая. От взгляда в глаза - сгореть можно.
Ростовская просто королева!
- Алëна Максимовна, здравствуйте! - с флиртом в интонациях здороваются за моей спиной парни.
Кровь оглушающим толчком бьёт в голову. Разворачиваюсь, встречаясь с ней взглядом. От всплеска эмоций не вижу нихрена.
Мы неловко замираем. Жадно пытаюсь рассмотреть детали. Косу не обрезала! Хотя грозилась. Волосы у неë - вау. Подвеска подрагивает на роскошной груди, между манящими полусферами. Но я ловлю взгляд еë выразительных глаз.
- Привет... - выходит вполне буднично.
Я очень стараюсь не падать ей в ноги и не особенно демонстрировать то, что она делает меня просто пластилиновым! Но в моём исполнении это иногда выглядит резко и грубо.
- Здравствуй, Марат, - хмурит свои красивые брови Алёна.
Между нами никогда ничего не было. Ничего - это вообще ничего. Даже ни одного откровенного разговора или прикосновения. Но у меня устойчивое ощущение, что мы бывшие. Она моя бывшая, от которой меня до сих пор прет и ломает.
Люблю? Я не знаю...
Моё сердце переходит на сверхчастоты, стоит ей мелькнуть где-то. Словно петлю на шее затягивают. Дышу неровно... Любую я сравниваю с ней. Она всегда выигрывает. Во всём.
Мои сны, горячие фантазии - всё принадлежит ей, как ни упирайся.
Я ждал этого лета. Этого сезона. Тренер говорил, что Алёна поедет с нашей группой.
- Тарханов, - протискиваясь со спины, толкает меня плечом в плечо Настя. - Девочек пропусти, чего встал на дороге.
- Девочки обойдут, - хмуро бросаю я, не отводя взгляда от глаз Алëны.
- Хамло, - фыркает Настя.
Всë время цепляется и провоцирует. Давно запала на меня. Но мне неинтересно. Еë бойцовский характер требует конфликта, если расположения получить не выходит.
- Помог бы хоть с сумками, - закидывает свой рюкзак в грузовой отсек огромного тонированного автобуса.
Но Настин месседж я воспринимаю на своей волне.
- Давай, помогу, - веду пальцем по ремню рюкзака на плече Алëны.
Как пёс, жадно втягиваю воздух. А духи у неё те же... Они встают льдом в моих легких, кружа голову. Я злюсь на неё. За эту недоступность. Как пробиться?
Отрицательно качает головой. Это всегда так! Несколько причин...
Во-первых, я младше. Не на много, но всё же. Во-вторых, она, считай, мой препод. В-третьих, веду я себя рядом с ней обычно как сволочь. И в-четвёртых... Вздыхаю. Когда она меня демонстративно бортанула в прошлом году на закрытии сезона, я, психуя, при ней взасос врезался в первую попавшуюся девку. Кретин!...
После этого ни одного взгляда в мою сторону. Полный игнор. А потом исчезла...
А до этого взгляды были... Я их чувствовал. Они меня наживую вспарывали и по ночам спать не давали.
Алёна делает шаг в сторону. И я тоже, преграждая ей путь.
- Марат, стоп.
Еë ладонь ложится мне на грудную мышцу.
Мля...
На мгновение темнеет в глазах от яркой картинки, как сгребаю её, впечатываю куда-нибудь... И наконец-то получаю этот вожделенный рот!
По затылку мурашки. Мышцы сжимаются, реагируя, на прилив крови ниже пояса.
Мне хочется вдыхать её выдох и снова возвращать его ей, наполняя собой её лёгкие. И так, пока не задохнемся.
У меня тьма шизанутых фантазий! Ей лучше о них никогда не узнать.
Видимо, увидев это всë в моих глазах, поспешно одергивает руку.
Пытаясь расслабиться, наклоняю голову из стороны в сторону, щелкая позвонками.
- Рюкзак, - требую я, снимая с неë его практически силой.
В этот раз пасовать я не стану.
- Тарханов! - бессильно шипит она, смущённо оглядываясь на стоящих неподалёку тренеров.
- Чего? Коллеги осудят? - улыбаясь, мстительно прищуриваюсь я.
- Представь себе.
Выдергивает у меня рюкзак.
- Отдай, ради Бога! - рука разжимается сама.
Это клиника какая-то. Пластилиновый Тарханов, мать её. Вот зачем отдал?
Алёна сбегает к тренерам в кружок.
- Алёнка, привет! - целуют они приветственно еë щеки.
Ревную? Да, не то слово! Но в романах Ростовская замечена не была, хотя со всеми у нее хорошие отношения. Особенно с Бессо... Нашим тренером. С чувством зашвыриваю свою спортивную сумку в багаж.
Замечаю в толпе своих друзей возле входа в автобус. Иду к ним.
- Доброе утро, Бессарион Давидович.
Не глядя пожав мне руку, тренер втирает молодняку:
- Знаешь на чем самбист сливает спарринг с дзюдоистом? Он "отдает шею". Дальше удушающий и всë! Но, у дзюдоистов слабые ноги...
Ухожу дальше.
Шлепаем "пять" с Ромкой Шмелевым и Яшиным. Это братишки. Мы с детства дружим.
Оглядываюсь.
- Максимовну ищешь?
Нашёл уже.
- Какая она тебе Максимовна? У нас четыре года разницы.
- Пять.
- Ну, пять…
И это с еë точки зрения "не комильфо".
Вздыхаю... Бесит это! Причём здесь вообще возраст? Нет, в этот раз этот бред меня не отморозит. Твоя очередь сдаваться, Ростовская!
- Шмелёв... - хлопает по карману Ромке подошедший тренер.
От силы удара пачка сигарет, лежащая там сминается.
Ромка врезается в меня плечом.
- Ещё раз спалю с сигаретами, закопаю тебя на ринге прямо в татами, усёк?!
- Угу... - поджимает он губы.
Бес и правда изведëт. Надо не палиться.
- Здравствуйте, Бессо Давидыч, - улыбается Яшин.
Бес ведёт пальцами по тёмной щетине, оценивающе оглядывая нас.
- Сумки проверять не надо? - строго.
Это он про спиртное.
И проверять конечно надо! Но мы, честно глядя ему в глаза, отрицательно качаем головами.
- В автобус давайте, - недовольно.
Почти все места уже заняты. В самом конце салона пацаны оставляют для меня место, чтобы я сел наискосок от Алены.
Она пытается запихать сумку под сиденье, но там уже занято. Коса падает с плеча, кончик метёт пол.
- Давай... - забираю у неё из рук и дёргаю к себе.
- ДавайТЕ, Марат, - тихо и строго одергивает.
- "На часах ноль-ноль... " - сняв с плеча гитару, бьет по струнам Яшин.
- "Я старше на год и пришёл мой день! " - подхватываем мы с Шмелём и ещё несколько человек.
Толпа подпевает. В салоне веселый кипиш. Кто-то кого-то облил водой, у кого-то вещи из сумки рассыпались. Как дети, чесслово!
Тренер заходит последним.
- Поехали! - перекрикивая ор толпы распоряжается он.
- "Гоним дальше целой толпой. На часах ноль-ноль!".
Шмелёв стебется, надувая припасенные для разврата "резинки" и, как надувные шарики, запускает по салону автобуса.
Хохот! Народ перекидывает их друг другу.
Алёна бросает на меня взгляд из серии "рука-лицо", чуть закатывая глаза. Да ладно тебе! Борзея, шлепаю по "шарику", запуская его в неё. Он падает ей прямо в руки. Она шокированно застывает.
- Шмелёв, Тарханов кросс бегут с нагрузкой, - бросает в проходе сумку Тренер.
Да пофиг! - переглядываемся мы.
- Алёнка, подвинься, - смещает он ее к окну.
Лопает складным ножичком надутый презерватив, засовывает в карман его останки.
- Пацаны... - словно извиняясь, разводит он руками, успокаивая её.
Яшин, убирая гитару, достаёт пакет с конфетами. И дальше по салону летят уже конфеты. Алёна демонстративно смотрит в окно. Но мне кажется не на улицу. Тонированное стекло, как полупрозрачное зеркало. И я кожей чувствую, что смотрит она в отражение на меня. Ну смотри...
Сдергиваю с себя футболку, играя мышцами. Мне есть что показать! Я пахал над телом как упоротый целый год и при неплохом дано довел его до идеального состояния.
"Тебе нравится?" - ловлю ее взгляд в стекле, дёргая бровью.
Венка на её шее быстро колотится... Алёна мгновенно отворачивается от окна, ныряя в телефон.
Нравится...
2. ГЛАВА 1 - ОДИНАКОВЫЕ
Магнитное поле на нашей спортивной базе явно сломано. Меня как стрелку в компасе всë время разворачивает на мой личный "север". Алёна - лёд.
И сейчас она где-то во внутренностях административного корпуса. После заселения у меня появляется повод туда зайти. Не самый приятный, конечно... Руку разодрал. А медкабинет у нас в административном.
- Привет...
- Здоровались уже, Марат, - хмурит свои красивые брови Алёна, разбирая из коробки лекарства.
Глаз на меня не поднимает. А я, наоборот, пялюсь на неë.
Между рёбрами тает... Краешек губ дергается в улыбке. Я по пальцам могу сосчитать моменты, когда мы оказывались наедине. Алена - спец в их избегании.
Из подрагивающих красивых пальцев сыпятся на стол какие-то блистеры.
- Черт... - сдувает прядь волос с лица. - Ты что-то хотел?
Ладно, соберись, Тарханов! Расплывешься сейчас тёплой лужей, и эта снежная королева быстро тебя «сожрëт» в своем стиле. А «жрать» этим летом - моя очередь.
Показываю ей ободранное предплечье.
- Как тебя угораздило?
- Девчонка упала с крыльца. Вот... поймал.
- Ясно, - сухо.
Мне хотелось бы, чтобы это «сухо» было с привкусом ревности. Девочки у нас тут все зрелые. Но…
- От столбняка привит?
- Неа.
- Снимай футболку, поворачивайся спиной.
Медленно стягиваю футболку, наблюдая, за лицом Алёны. Её взгляд застывает на моём торсе. Внимательно осматривает, съезжая глазами на пресс.
- Пойдёт? - ухмыляюсь я, играя мышцами.
- Что?
- Как Вам, Алëна Максимовна, больше нравится - так или ещё мяса нарастить?
- Я на тебя как медик смотрю, - возмущённо.
Роняет на стол ампулу. Ещё раз чертыхнувшись, набирает лекарство в шприц.
- Можешь меня ещё и потрогать… как медик.
- Так!
Заходит мне за спину, чувствительно вдалбливая иглу под лопатку.
- Ай!
С шипением, дергаю мышцами.
Перехватывает ладонью меня за плечо. Шагаю пальцами как паук, ловя еë руку на своём плече в плен. Сжимаю.
Выдергивает и пальчики, и иглу.
- Ты чего такая злая?
- Ты думаешь, Марат, оригинален в своих подкатах? Вы тут все… - дергает стервозно бровями, – одинаковые.
Засовываю футболку за пояс шорт.
- Мне можно. Больше никому нельзя. Кто-то начнёт борзеть – скажи мне просто… - пожимаю плечами. – И он перестанет.
- Тебе тоже нельзя.
- Можно.
- Почему это?
- Потому что… - сердце подпрыгивает в горло.
Скажи ей. Ну! Давай, скажи что-нибудь глубокое, так как чувствуешь. Чтобы не стоять в один ряд со всеми «одинаковыми» в её глазах.
Но что говорить, я не знаю. В любви с порога признаваться – пошлятина. Просто улыбка стекает с лица. И веки мои, застыв, не желают встречаться. Сверлим друг друга взглядами.
- Если кто-то… - качаю я предупреждающе головой.
- Так... - рассеянно. – Хватит! Три дня не купаться.
Бросает шприц в мусорное ведро. Слепо смотрит в окошко.
Надо уходить. И то, что таяло под рёбрами, начинает невыносимо ныть. Опускаю взгляд, не желая демонстрировать это. Но оно просачивается через кожу, меняя атмосферу на еще более болезненную.
- Давай, руку обработаю, - опомнившись, бросает взгляд на большую ссадину.
Бинт обвивается вокруг моего предплечья, пряча вздувшиеся вены.
Загрузившись, больше не флиртую. Просто злюсь на неë. Как на источник этого ноющего чувства. Оно не даёт дышать нормально. И я несколько раз вдыхаю поглубже, пытаясь поймать кислород. Воздух вырывает рвано… Ничего не могу поделать с этим.
- Больно? – тревожно.
Больно. Но не там.
- Обезболивающее надо?
- Обойдусь, не барышня.
Когда она заканчивает, бросаю короткое "спасибо" и сваливаю.
- Марат...
В дверях оборачиваюсь.
- Сколько ты набрал за год?
- А что?
- Это слишком быстро. Твоё сердце может не справиться с таким объёмом новых тканей и сосудов.
Моё сердце? Лицемерка... Плевать тебе на моё сердце.