Соль и сахар - страница 37

«…Когда перестанет прилипать ко дну сковородки», – читаю я.

А?

Как что-то может не прилипать ко дну сковородки, если это «что-то» – сгущенное молоко? Оно что, рассеется как облачко или что-то в этом роде? Как по волшебству?

Кухня медленно наполняется сильным ароматом шоколада.

Ликующая улыбка расплывается на моих губах. Получается. Мне удалось не испортить стряпню Пэ-Эс. Если я буду особенно осторожна, например, буду следовать инструкциям, как при решении математической задачи, думаю, я смогу приготовить эту штуку.

Сковородка внезапно шипит на меня.

Я пораженно моргаю.

Кажется, рановато я раздухарилась.

Я пытаюсь выключить плиту, но вместо этого пламя усиливается. Мне требуется всего мгновение, чтобы повернуть ручку в другую сторону, чтобы уменьшить температуру, но уже слишком поздно. Смесь для бригадейро, прилипнув к стенкам сковороды, начинает чернеть и покрываться трещинами, и сколько бы я ни скребла ее ложкой, к прекрасному шоколадному аромату добавляется запах горелого.

Я в панике смотрю на дверь, молясь, чтобы Пэ-Эс вернулся. Мое сердце бьется в такт с музыкой, которую он оставил играть в фоновом режиме, и я помешиваю быстрее, пытаясь отлепить смесь или что там еще означает «отлепить», прежде чем все это подгорит.

Я выключаю плиту, хотя и не уверена, готово это блюдо или нет, и беру тарелку, чтобы начать перекладывать булькающую, плюющуюся смесь для бригадейро, пока я не испортила все окончательно. Но сковородка тяжелая, а я ненадежно ухватилась за ручку левой рукой. Запястье начинает сводить судорога.

В правой руке я держу тарелку, которая становится все более горячей из-за дымящейся смеси бригадейро, которую я в нее выкладываю.

Я ставлю сковородку на плиту и в отчаянии поворачиваюсь, чтобы поставить тарелку на стол, из-за чего немного бригадейро проливается мне на руку. Я чертыхаюсь от внезапной боли и инстинктивно выпускаю из пальцев та- релку.

И смотрю, как она падает, как в замедленной съемке, и разбивается у моих ног. Бригадейро разлетается в разные стороны.

Мое зрение затуманивается от слез. Я устроила полную катастрофу!

Я поворачиваюсь, чтобы взять тряпку, но натыкаюсь бедром на ручку кастрюли, сдвигая ее в сторону, и оставшийся бригадейро выплескивается на горячую конфорку, пузырясь и дымясь.

– О господи!

Сдерживая слезы, я опускаюсь на колени, чтобы вытереть пол тряпкой, прежде чем вернутся остальные. Моя рука пульсирует и покраснела, но я не обращаю внимания на боль.

– Что случилось? – возникает из-за прилавка Педро. Я и не заметила, как он вернулся.