Спокойно. Надо оставаться спокойной…
Сверху донесся звук торопливых шагов. Затем хлопнула дверь детской. Сэверы уже закончили свой завтрак и разбрелись каждый по своим делам. Дети отправились в игровую, пастор взялся за книги, мать коротала время в гостиной.
Я осторожно затворила дверь и направилась к лестнице, но тут услышала голос матери. Она звала меня – тянула свои тонкие щупальца с присосками, чтобы поймать и подтащить поближе.
Нельзя показывать ей, что я напугана. Спокойно. Мне не страшно.
Она сидела в гостиной, одетая так, словно с рождения привыкла к подобной жизни, – в атласное платье, кремовое в зеленую полоску. Рядом наготове лежала украшенная живыми цветами белая соломенная шляпка – на случай, если вздумается прогуляться. Снизу на полях виднелась тонкая линия – там крепилась вуаль, которую мать отрезала. Она проделала это со всеми шляпками. Даже когда вуали вошли в моду, она никогда не прятала под ними свой шрам, словно он был ее особенностью, своеобразным украшением. Невзирая на шрам, а может, и благодаря ему, внешность матери отличалась какой-то необычной, ужасающей красотой. И сейчас, в этом наряде, в лучах солнечного света, c нежно розовеющими щеками, она выглядела словно картинка из дамского журнала.
– Не твои ли шаги я слышала утром? – спросила она медовым голосом. – Это ведь была ты? Куда ты ходила?
– Никуда, просто прогулялась, – буркнула я.
Спокойно. Спокойно. Спокойно.
Что-то блеснуло в ее руке. Перо. Длинное, острое и тонкое. У нее на коленях лежал раскрытый альбом. Помимо прочего, мать пыталась увлечь меня и рисованием, восклицая, что так я смогу облагородить свой дух, открыть истинную красоту мира. Ей и невдомек было, что, если хочется увидеть подлинную красоту, то нужно всего-то дойти до бабушкиного дома на скалах и оттуда полюбоваться утренним солнцем, которое медленно поднимается над морем.
– Утром я слышала шум на кухне, – заметила она как бы между прочим, не отрываясь от рисования. – Одна из служанок слишком близко к сердцу приняла новость о том, что Томми Томпсон пытался утопиться в болоте.
Лицо ее казалось безмятежным, но я знала, что она напряженно ждет моего ответа.
– Все-таки это правда? – делано удивилась я. О, чудо! Мой голос прозвучал абсолютно спокойно. И не скажешь, что сердце так и скачет. Я невозмутимо глянула в лицо матери и уловила чуть заметное волнение, а может, и замешательство. – Я слышала, что Томми напился вдрызг. Думаю, он и сам не понял, как оказался на болоте. Наверняка решил, что он дома, и собрался принять теплую ванну.
Мать сдержанно улыбнулась.
– Ну… С этими сплетнями никогда не разберешь, что выдумки, а что правда.
Она пожала плечами и снова принялась за рисование. Но вдруг отвлеклась и опять заговорила:
– Ходят слухи, будто кое-кто считает, что Томми заколдовали. Слышала об этом что-нибудь?
Ненавижу ее. Ненавижу! Мне хотелось заорать на нее, лгунью, притворщицу, лицемерку, которая строит из себя добропорядочную леди, заботливую и благочестивую, точно она не имеет никакого отношения к происходящему! Хотелось подскочить к ней, вырвать из рук альбом, разорвать в клочья и орать, орать, орать на нее! Крикнуть ей, что она чуть не убила Томми! Однако я знала, что за этим последует. Она взглянет на меня холодно, словно стараясь запугать, и вынудит признаться, что я осмелилась бросить ей вызов, а затем под каким-нибудь благовидным предлогом соберет мои вещички и отправит меня на материк. Навсегда. Лишь бы оградить от магии. Ну уж нет, если я хотела победить мою мать, то надо было ей подыграть. Так что я даже не моргнула.
