– Нет, нет, монсеньор. Мы с вами договаривались вчера, помните?
– А! Мадемуазель Роу! Oui, oui. Ah… Avez vous pensé au vin[2]?
Я оглянулась на Тэйна. Он чуть замешкался, затем, сообразив, снова вытащил из сумки бутылку. Глаза месье Дюбьяра тотчас вожделенно вспыхнули. Он поднялся с банкетки и направился к нам с распростертыми руками.
– Вы оставляете нам комнату на час, так? – спросила я, и он утвердительно кивнул.
– Je vous laisse maintenant. Au revoir![3] – Он подхватил бутылку и, махнув нам на прощанье, удалился через боковую дверь.
– Что это было? – спросил Тэйн, пока я искала место на полу, куда можно было присесть.
– У нас с ним договоренность. Ты сказал, что нам нужно укромное место. С понедельника по пятницу я беру у месье уроки французского и музыки. Вчера я предложила ему сделку: он оставляет нам комнату на время моего занятия. А мы каждую неделю приносим ему бутылку красного вина.
– А мать не удивится тому, что твоя игра и твой французский лучше не становятся? – спросил Тэйн, усаживаясь напротив меня.
– Учитывая, что у нас дома нет пианино и по-французски мать не знает ни слова, уверена, что она ничего не заподозрит. – Я взглянула на ненавистное фортепьяно и улыбнулась. – Вот у моей прабабушки Элмиры был настоящий дар к языкам. Наша кухарка говорила, что та могла прийти к докам и запросто переводить для всех иностранцев-моряков и капитанов.
– Полагаю, не бесплатно, – Тэйн насмешливо приподнял бровь.
– Естественно!
Мы расхохотались, и я поймала себя на мысли, что мне нравится его смех.
Здесь, в помещении, я могла рассмотреть Тэйна лучше, чем на солнце. Оказалось, глаза его были не темно-карими, почти черными, как мне казалось раньше, а, скорее, медово-янтарными, с синеватыми искорками у зрачка. Теперь и взгляд его казался более вдумчивым и умным.
Улыбаясь, он снова запустил руку в свою сумку, я с любопытством наклонилась к ней.
– Ты принес что-то против заклятья моей матери?
Он выудил маленькую квадратную тетрадь.
– Нет, мне понадобится еще какое-то время. Я думал, мы пока можем заняться моими снами.
– Вот как? – холодно спросила я. Все мое расположение к нему как волной смыло.
– Я мало что могу сегодня сделать, – он пожал плечами. – Ты должна принести мне какую-нибудь вещь, которая принадлежит твоей матери.
– Почему ты вчера мне об этом не сказал?
– Вчера я еще не знал наверняка. Мы займемся этим завтра.
– Но ведь мы договорились начать сегодня, – как я ни старалась сохранить спокойствие, в голосе уже проскакивали истеричные нотки. Я оперлась кулаками о пол, намереваясь встать, но Тэйн остановил меня.
– Эвери! – произнес он тихо, но твердо. – Тебе придется потерпеть. Я помогу тебе всем, чем смогу. Но ты, как никто, должна знать, что может произойти, если сделать заклинание плохо. Мне необходимо узнать тебя. Нужно прочувствовать магию твоей семьи. Сегодня расскажи о моих снах, а завтра я уже буду готов взяться за дело.
Его слова звучали спокойно, даже ласково – так мужчины обычно уговаривают пугливую лошадь, и хотя я, твердо вознамерилась спорить, вдруг поняла, что он прав. Чтобы лучше понять магию Роу, ему нужно дополнительное время. Не знаю, что больше повлияло на меня – его доводы или сама интонация. На моей памяти только одному-единственному человеку удавалось так же быстро остудить мой пыл – бабушке. Но в ее случае, уверена, без магии не обходилось.
