– Как насчет того, чтобы укоротить твой поганый язык?! – зло вызверился он, обжигая меня темным взглядом.
– Он отрастет уже на следующий день, – пожала я плечами. – Ты забываешь, кто я такой, малец. Дар двуликого, как и его творец, имеет две стороны.
На миг мне показалось, что мой ответ шокировал этого мелкого поганца настолько, что он готов был обнять меня и извиниться. Но мерзкий пройдоха лишь окликнул своего слугу:
– Римс, отведи нашего гостя в подвал и позаботься, чтоб ему было там комфортно…
– Было там комфортно! Вот же скотина бескрылая, чтоб тебе не сдохнуть в пустыне?! – зло сплюнула я, понимая, что ещё пару часов – и я перестану чувствовать руки. Тоже хороша, и чего мне не сиделось на той чудесной кушетке?! Эх, язык мой воистину – мой самый лютый враг. Но и я уже не в том возрасте, когда так легко удержаться от старческого ворчания… Хорошо, не от ворчания! Оно могло бы быть и безобидным. Просто не могу я уже сдержаться. Не могу терпеть, когда надо бы помолчать. Настолько я устала от этого мира. Настолько тяжело мне играть по правилам, которые так любят соблюдать сильные мира сего, раздуваясь от собственной важности, будто их не первый день пучит.
– Эй, – писклявый голосок от противоположной стены заставил меня вынырнуть из собственных мыслей и обратить внимание на человека, что был прикован напротив. Тощий паренёк лет шестнадцати буквально висел на кандалах, потому как сил стоять у него, похоже, уже не было. – Ради Лурес, не могли бы вы потише, – взмолился он. – Если они услышат, то нам обоим несдобровать.
– Похоже то, что ты вот-вот отдашь душу на суд Литы от истощения, – это несомненная удача, так что ли?
– Может быть хуже, – зловещим шепотом поведал он.
– Ребёнок, тебе не говорили, что ты довольно здраво мыслишь для своих лет?
– О чем вы? – устало промямлил он, явно находясь на грани обморока.
– Всегда может быть хуже, золотые слова, малец. Кстати, случаем не подскажешь дедушке, где мы?
– Вы что, тупой? – как-то обреченно посмотрел он на меня.
В то время как я невольно прониклась к парню. Вопросы задает по существу и мыслит трезво.
– Это темница, пыточные подвалы…
– Чьи?
– Ну ты, дед, даешь, тебя там по голове не били случаем? – несколько оживился паренек.
– Вообще-то били, – не считая нужным отрицать сей факт, призналась я.
– А, ну ясно… – сочувственно кивнул пацан, и голова его устало упала на грудь.
– Эй, ответь на вопрос старика прежде, чем… спать, – тактично подметила я.
На этот раз малец лишь вяло попытался запрокинуть голову, а в результате начал бубнить себе поднос.
– Дом семьи Наньен…
– Наньен?
– Паньен…
– Паньен?
– Ариен! – все же подняв голову, вызверился пацан и тут же вновь сник.
– Так бы сразу и сказал…
Ариен, значит, м-да. Могло быть и хуже. Последний из живых Ариен, которого знала я лично, был на службе у тайной канцелярии. Думаю, мало что изменилось с тех пор для этой семьи. Аланиты живут в мире, где всем заправляют касты. Младшие дети ещё могут перейти из одного сообщества в другое, но только не наследники либо те, кто согласен стать таковым для всего рода. Ариен – это незыблемый столп, на котором зиждется власть в империи. И то, что меня занесло в родовые пыточные подвалы, значит, что я оказалась в объятия тех, от кого я столь долго пыталась держаться как можно дальше.
– Стесняюсь спросить, – вновь обратилась я к парнишке, который, казалось, потерял всякий интерес к реальности, – как так вышло, что столь юное создание находится в казематах, предназначенных для врагов империи?
