- А, если отдать всё, - какой-то затаенной надеждой спросила она.
Мужчина тепло и с нескрываемой болью посмотрел на неё.
- Ты хочешь продлить его жизнь или подарить проклятье? Жизнь никогда не пойдет добровольно на смерть.
- И, что? – прерывисто выдохнула она. – Что мне делать, брат? Ему уже пятнадцать… пятнадцать лет прошло, а мы так и не продвинулись ни на шаг, - перевела она блестящий взгляд на мужчину, что сидел напротив неё. – Ещё пятнадцать лет, как мимолетный вздох…я не успеваю…
- Мы не успеваем, но обязательно успеем, - положил он руки на её крепко сжатые кулаки»}
Воспоминания прошлого, столь неожиданно возникшие перед мысленным взором, заставили смотреть на эту женщину несколько иначе. Решение было принято ещё до того, как я толком смогла его осмыслить.
Ох, как всегда…
Уже к вечеру стало понятно, что в запасе у меня осталось не больше суток. Это при условии, что работорговцы не решат просто выкинуть новорожденного, а согласятся подождать, пока он сам испустит дух. На закате, стоило нашему каравану остановиться на ночлег, у женщины отошли воды.
- Твою ж мать, - сплюнул старикашка, что сидел рядом со мной плечом к плечу. – Только этого не хватало…
Вопреки моим ожиданиям, вокруг будущей матери не было никакой сутолоки. Женщины не пытались огородить её от окружавших мужчин, создать хоть какую-то имитацию того, что происходящее имеет значение. В конце концов, хотя бы помочь советом могли бы?! Я уж молчу о хозяевах, которые и вовсе не пытались принять хоть какое-то участие. Тяжело вздохнув, я поднялась на ноги и попыталась пройти к роженице.
- Куда, полоумный, никак помрет во время родов, ты же и виноват будешь, - попытавшись схватить меня за руку, возмущенно зашептала соседка.
- У меня не помрет, - на чистом общеимперском ответила я, уворачиваясь от цепких рук. – И, половину простыни, что напялила оторви, таким платьем только кораблями в море править, - хмыкнула я, выразительно посмотрев на отрез ткани в который было завернуто весьма объемное тело женщины.
Осторожно пройдя к женщине, стараясь ненароком ни на кого не наступить, я опустилась на колени у её ног. Прямо посмотрела в глаза, в которых читалась обреченность в купе с отчаяньем, какое-то затравленное выражение лица. Почему-то я вспомнила себя, когда Киран сказал о решении Дорина, мне кажется, я тогда тоже смотрела так.
- Твоему сыну пришло время появиться на свет, - тихо сказала я хриплым старческим голосом, касаясь её ног. – А, тебе пришло время ему в этом помочь, поняла?
Женщина как-то съёжилась то ли от моего прикосновения, то ли потому, как не ожидала, что кто-то захочет ей помочь.
- Что зажалась вся? – ворчливо осведомилась я. – Ну, поди месяцев девять назад надо было сим заниматься, а теперича-то чего? Ну-ка, девка, дай погляжу чаво там у тебя не так, как у других.
- В-в смысле? – сквозь слезы, поинтересовалась она.
- А, чего я там не видел, думаю, такого, раз ты из обычного дела такой секрет городишь. А, ну, ноги раздвинула, нашла время, право слово!
- Я… - всхлипнула она, когда как я, натянув на пальцы рукав куртки, утерла ей сопли.
- Ноги раздвинь, и это всё, что вам бабам и надо-то делать, чтобы чаво важное случилось! А, вы, оглоеды, - обратилась я уже к публике, что вовсе глаза таращились в нашу сторону, - если не хотите, чтобы в случае чаво сказал, что это вы девку уморили, отвернулись в противоположную сторону и считайте звезды. Да, не волнуйси, - прошептала я уже пациентке, - не помрешь, последний зуб даю!
