Обед наш плавно перетек в ужин. Я рассказывал о себе. О детстве с отцом, о Земле, о перелете на Рею, обо всем. Она слушала с вниманием, спрашивала, где-то уточняла. Например, об отношениях моих родителей. Я и рассказал ей, что мама папу… Как бы так помягче сказать… не особо ценила. Иногда вообще в грош не ставила его желания. Все в интересах семьи, конечно, но… Например, однажды папе предложили работу на Транспортный департамент Содружества. Ну это перевозки грузов в пределах Солнечной системы. То же по охранительному протоколу, но в секторе Мали в Африке, на рудниках с перспективой роста до начальника смены караула. Это могло вывести его из нашей дыры в люди, втрое увеличить жалование и даже открыть возможность учиться на транспортного сопровождающего межпланетных перевозок. А он ведь хотел в космос. Очень хотел! Эх… Как бы он мной гордился, если бы знал, что я… В общем, папа даже маме работу согласовал в такой же школе в Мали. Но она отказала. Я был еще маленький и не понимал, почему. Мама как-то умела папу демотивировать, разубедить в его возможностях. Просто вопросы разные задавая. И приводила к тому, что он вроде как сам принимал решения не делать так, как ей не нравится. При этом они даже не ругались. Он просто слушал. Вот такие у них отношения были. Печально? Не знаю. Жизнь такая.
Позже пришла очередь Жанни рассказать о своем пути. Она поведала о родителях, о детстве на Этарии. О том, как они с сестрой убегали от дикой навьи однажды ночью. Как пошла учиться, как впервые влюбилась. Про «влюбилась» мне было особенно интересно. Да, она была немного старше, но я не чувствовал разницы в возрасте. Жанни с таким упоением говорила о метафоризме теорем поляризации вакуума в историко-культурном континууме, что я и сам решил взяться за науку. Не хотелось ударить в грязь лицом. Ближе стать, что ли. А то сидишь тупо и хлопаешь глазками, пока она рассуждает, а добавить нечего. Моя мама была умнее папы. Проклятые Боги, я же всегда знал, к чему это приводит!
Ладно. Бичевать себя не будем. Продолжим.
Тогда я узнал, что Жанни работала младшим научным сотрудником в Императорской Академии Научных Исследований, занималась вопросами математической лингвистики. Она обрадовалась, когда я изъявил желание поступить туда же. И помогла мне, буквально и в переносном смысле, выбраться из-под земли к солнцу – устроиться абитуриентом в Академию.
И я честно пытался учиться. Очень старался, клянусь всем, что свято! Всеми Великими Лордами по одному и скопом! Дисциплины одна за другой, тесты, экзамены, практики. Вы не представляете, насколько их было много. А ведь все разные! Голова трещит от загруженных знаний, терпение на исходе, глаза не видят ничерта. Но на что только не пойдешь ради женщины, а? Тем более, такой красивой, как моя Жадерлин?
И мы регулярно общались. Меня тянуло к ней. Как мальчишка радовался, когда она соглашалась встретиться, чтобы помочь с заданием или что-то объяснить. Помню ее поучительные интонации, когда она заставляла меня делать очередное упражнение. Помню морщинку на лбу, появляющуюся каждый раз, когда думала, как лучше донести мысль. Никогда не забуду, как изгибалось ее тело под легким платьем, когда она наклонялась, садилась, вставала, даже когда просто шла. И как смотрел на нее влюбленными глазами, забывая, зачем вообще она здесь. А она смущалась, смеялась. Да, это жутко мешало учебе. Но вы же меня понимаете, правда?
