– Ты оставайся, я пойду.
– Настырный ты, Рома, до невозможности. Только ходить никуда не надо. Вон от церкви Петрович с теткой Мариной, Катькой и моей Ленкой идут. Кончился, видно, сбор.
– Тогда открывай ворота. Я загоню машину. А лес во дворе свалим?
– Нет, перед домом. Здесь пилить и колоть сподручней.
– Только надо место для выезда оставить. Мало ли что, вдруг потребуется.
– Оставим.
Роман загнал машину во двор, прижал ее к дому, вернулся на улицу. Подошли соседи. Елена, правда, сразу направилась домой.
– Что за сбор у вас был у магазина? – спросил Николаев Петровича.
Ответила Екатерина, вышедшая вперед:
– Ой, Рома, что тут было, как вы с Гусем уехали! Прикатил юрист Говоркова, депутатский помощник Анатолий Березин. Вы его машину не встречали?
– Нет.
– Березин буквально минут через двадцать после вашего отъезда объявился и встал у нашего дома. Отец к нему. Чего, мол, надо? Тот говорит, что я ему нужна. Я вышла. А он мне конверт дает. Здесь, дескать, расчет, пересчитай деньги, и пойдем товар быстро проверим. Я, как пересчитала, так и обомлела. Говорков сорок тысяч передал. Спросила, нет ли тут ошибки. Березин говорит, что все верно. Говорков сколько должен был, столько и заплатил. Трудовую книжку отдал. Там все как положено, принята, уволена в связи с закрытием магазина. Я одна с Березиным побоялась ехать, отца взяла. Товар быстро проверили, да, можно сказать, и не смотрели толком. Юрист только водку и пиво пересчитал, затем закрыл магазин, забрал у меня ключи и заколотил двери. Тут народ подвалил, кто за хлебом, кто за крупой или сигаретами. А Березин людям говорит, что нет больше магазина в Шанино. По крайней мере, до тех пор, пока его не купит кто-нибудь другой. Народ и развопился. Как же без магазина? Спичек, соли, хлеба и то купить будет негде. Юрист все выслушал, сказал, что это теперь господина Говоркова не касается, и уехал. Бабы в сельсовет, звонить в администрацию района. Там сказали, что после обеда автолавка приедет. Так будет каждый день, пока новый владелец не откроет магазин. На этом люди успокоились и разошлись.
– Понятно. – Николаев кивнул, улыбнулся и заявил: – А ты, Катя, боялась, что Говорков отомстит тебе.
– Это ты его заставил заплатить мне столько денег?
– Сумму мы не обговаривали.
– С чего он так расщедрился? Раньше десять тысяч платил, да и то через месяц.
– Это, Катя, называется расчетом с возмещением материального и морального ущерба, нанесенного ранее.
– А он обратно деньги не затребует?
– Говоркова вы больше в Шанино не увидите.
– Видать, сильно напугал ты его, Рома, – воскликнул Петрович.
– Не в этом дело.
– Тогда надо бы отметить увольнение Екатерины. Как думаешь, мать? – Петрович повернулся к Марине Викторовне.
– Все бы тебе пить, – сказала та. – Хватит, вчера выше головы отметили. Делами заниматься надо.
– Да какие дела, если вон тучи опять небо обкладывают? А в дождь какая работа? Только наливай и пей.
В разговор вступил Николаев:
– Сейчас, Петрович, не до пьянки. Лес к обеду привезут, надо будет пилить, колоть.
– Так я завсегда. Марина, придется тебе самогон из тайника достать, без него работа не пойдет.
– Куда тебе, Петрович? У меня уже есть работник.
– Это Гусь, что ли?
– Ты что-то имеешь против? – Гусев надвинулся на Петровича.
– Нет, втроем сподручнее будет.
– Я вам помогу дрова укладывать, – сказала Екатерина. – А потом и посидим, как дела закончим.
