Затем Чомбэ продолжил:
– Если они дадут больше двадцати, будет ваше.
Трокадэро не торопился вступать в беседу.
– Больше двух тысяч они не заплатят, – сказал он наконец.
– Мы думали, вы серьезные люди, – Хихона оторопел.
– Для вас и это много, – огрызнулся Куса.
– Не надо так, – Романозу не понравилась выходка Кусы, – давай поговорим спокойно.
– Хм, – злобно ухмыльнулся Хихона.
Чомбэ напрягся:
– Мы дело сделали, а вы хотите деньги заграбастать? Что, за дураков нас держите?
– Я защищаю интересы своего друга, – процедил сквозь зубы Трокадэро.
– Нам не важно, почему ты ввязался в это дело. Двадцать тысяч – и ни копейкой меньше, – раздраженно сказал Хихона.
– Столько вам никто не заплатит, – покачал головой Романоз.
– А две тысячи – это что? Смеетесь над нами? – Чомбэ уже не мог скрыть злости.
– У евреев денег куры не клюют, заплатят, – стоял на своем Хихона.
– Не заплатят, – Трокадэро тоже не собирался уступать.
– Значит, не похоронят? А что же они будут делать? Хранить, как Ленина? – На губах у Чомбэ заиграла презрительная усмешка.
Я не сдержался и засмеялся, Куса так взглянул на меня, что мурашки поползли по коже.
– Двадцать тысяч, и никаких разговоров, – не соглашался Хихона.
– Они нам и шанса не оставляют, войны хотят. – Куса повернулся к Трокадэро.
Тот ничего не ответил.
У Чомбэ и Хихоны одинаково ожесточился взгляд.
– Вы думаете, нас легко запугать? – спросил Хихона.
Трокадэро взглянул сначала на одного, потом на другого и ухмыльнулся, он был абсолютно спокоен.
– Нет, так не пойдет, – забеспокоился Романоз, – спор дураков кончается дракой, а умные люди всегда находят общий язык.
– Не нравится мне это место, пошли за склады, – встал Трокадэро.
– Зачем? – удивился Хихона.
Трокадэро показал на зевак:
– Не люблю, когда на меня пялятся, я не клоун в цирке, – повернулся и пошел в сторону складов. Для Хихоны и Чомбэ такое поведение было не совсем понятно, но что они могли поделать, пошли следом.
Мне показалось, что Трокадэро осматривался вокруг с особенным вниманием. «Что же он задумал?» – пытался понять я.
– Менты с этого дела собираются взять свое, – сказал Чомбэ.
– Сколько? – спросил Трокадэро.
– Десять тысяч.
– Какие менты? – теперь спросил Романоз.
– Начальник отделения милиции нашего района и его заместитель, – уточнил Хихона.
– Они нам дали это дело, – продолжал Чомбэ, – так что и в наше положение войдите, нам тоже деньги нужны, что ж, мы зря старались?
Они говорили еще полчаса и сговорились на пятнадцати тысячах. Чомбэ и Хихона были не особенно довольны.
– Только из уважения к вам, другим мы бы ни за что не уступили столько, – сказал Хихона.
Встретиться уговорились на другой день в десять часов утра. Трокадэро должен был принести деньги, а они – выдать парня, которому нужно было пройти под гробом.
– Как только сделает, что надо, сразу отпустите, чтоб никто его не тронул, – потребовал Чомбэ. – Не стоит из-за такой мелочи нас обижать и терять наше уважение к вам.
Трокадэро нехотя кивнул:
– Только завтра встретимся здесь, за складами, на площади слишком много зевак собирается.
Романоз решил подмазаться к кукийским.
– Если такие люди, как мы с вами, не поймут друг друга, кто же еще сможет это сделать? – расплылся он в улыбке до ушей и с обоими попрощался за руку.
– Спасибо, – сказал Трокадэро с серьезным выражением лица и тоже обменялся с ними рукопожатием.
Куса даже не взглянул на них, на лице его было презрение, он подошел к машине и сел. Я догадался, что у каждого из них была своя роль.
