Солнце, уснувшее в ладонях ведьмы - страница 25

Профессор Ноденс откусил кусок булочки, сыпя сахарную пудру на стол, и свёл брови, обдумывая мои слова.

– Фамильяры – явление довольно новое…

– Новое? Ему больше пятисот лет. Как по мне, довольно древняя штука. – Я ворчала, всегда так делала, когда не могла совладать с чувствами, но профессора Ноденса это не задело, он лишь улыбнулся.

– Как посмотреть, милая мисс Блэквуд. Как по мне, всё зависит от того, кто ведёт счёт.

Нетопырь прополз по моему рукаву и спрятался обратно в карман – на свету ему было неуютно. Профессор Ноденс проводил его взглядом.

– А отвечая на ваш вопрос… До того, как у ведьм появились так называемые фамильяры, существовала гораздо более древняя форма связи. Триада… – профессор замолчал, явно подбирая слова, – скажем так, многое изменила в нашем восприятии Потока и его возможностей. Гхм… Так или иначе, сейчас компаньонами могут выступать только животные. И, насколько мне известно, за другие формы связи положена смертная казнь.

Меня затошнило, в животе стянулся неприятный узел. Одна новость звучала хуже другой. Надеясь не выдать паники, которая медленно сковывала льдом позвоночник, я спросила как можно более непринуждённо:

– Другие формы связи?

Профессор Ноденс кивнул и глотнул чаю. Я обхватила предложенную кружку, надеясь отогреть закоченевшие пальцы о горячий фарфор и хоть немного взять себя в руки.

– Прежде волшебных компаньонов ведьм называли кевреннами. Ими могли быть как животные, так и разумные магические существа. Существовали морские ведьмы, кевреннами которых становились русалки. Лесные ведьмы, которым служили разного рода оборотни, тогда это ещё никак не регламентировалось и не требовало сложных ритуалов. Кевренны, в отличие от фамильяров, не были слугами, но были друзьями и помощниками. Это было во времена, когда волшебство свободно струилось по миру, леса, моря и горы были полны первородной магии, тогда Поток сам сплетал нити и приводил одну магию к другой. Полагаю, подобное возможно и сегодня, только вот в мире почти не осталось ни русалок, ни оборотней. Одни ушли в самые глубокие воды, скрываясь от людей, других истребили до последнего.

«Третьи служат в Надзоре», – хотела сказать я, но сдержалась. Профессор Ноденс умел расположить к себе, но я не доверяла ему настолько, чтобы болтать по душам. Вздохнув, я взяла чашку и сделала большой глоток ароматного чёрного чая с бергамотом. Молока бы добавить. Я молча опустошала кружку, набираясь смелости, чтобы задать следующий вопрос.

– Если фамильяра ведьме приводит сам Поток, почему за… «неправильного» фамильяра полагается смертная казнь? Разве Триада имеет право… разве так можно поступать?

Профессор Ноденс доел булочку и взял со стола салфетку. Он изящно смахнул с губ сахарную пудру и только потом ответил:

– Закон есть закон, мисс Блэквуд, и не нам ставить его под сомнение. Но… вы ведь не хуже меня знаете, что фамильяр делает ведьму сильнее. – Он прищурился. – А теперь представьте, какую силу может обрести ведьма, которой Поток подарил существо, сотканное из его нитей?

Силу, способную угрожать власти самой Триады, – поняла я. Получается, в их интересах было сделать так, чтобы у ведьмы в фамильярах не водилось никого сильнее кошечек и собачек.

– Погодите! – Меня вдруг осенило. – Но ведь у мисс Гримм в фамильярах горгулья Стоунклада, как ей это позволили?

– Это верно, но горгульи не обладают разумом и в силу своих особенностей не могут покидать территорию замка. По сути, они – лишь камень, в который вдохнули жизнь Потока. Насколько мне известно, это стало ключевыми моментами в решении суда.