Господи, такие вопросы всегда ставят в тупик. Я не знала, чего такого интересного могла сказать о себе.
– Так. Ну, мой натуральный цвет волос – блонд.
– Окей… Что ещё?
– Не знаю.
– Хобби? Что заряжает? Что вдохновляет?
– Что заряжает… Люблю тепло, уют и красивую обстановку. Вдохновляет… не знаю.
Жибек была явно недовольна моими ответами. Она, наверное, планировала выведать что-нибудь умопомрачительное, но, к сожалению, с ней в паре оказалась я.
– Ладно, – она вздохнула. – Давай теперь я. Если что-то вспомнишь, про себя, то скажи. Итак, меня зовут Жибек, и мой аташка2 – архитектор. Собственно, это он и привил мне любовь к архитектуре. Я уже в детстве знала, чего хочу. Аташка брал меня с собой на свои объекты.
– Это круто, – присвистнула я. – А тебя что вдохновляет?
– Ой, вдохновение – оно везде, – она развела руками над головой. – Иногда слушаю музыку, а в голове уже образ создаётся. Я просто беру карандаш и рисую в потоке.
Окей. Это странно. Никогда не ощущала подобного. У меня вспотели ладони.
– Ещё нас в семье четверо детей. Братья инженеры, а я вот немного с творческой жилкой получилась.
Она улыбнулась. Я тоже. Но выдавила из себя эту улыбку. Вечер будет долгим.
***
Я вышла из кафе в половину десятого. И решила поехать домой. Мне уже больше не хотелось слушать о том, какие мои одногруппники классные и замечательные.
– Тебя проводить? – услышала я голос Глеба. Он тоже вышел на улицу.
– Нет, спасибо, – ответила я.
– Точно? Мне не сложно.
– Я в норме, – ответила я. – Увидимся на парах, – я махнула ему рукой и пошла на ближайшую остановку: я ещё успевала на последний автобус.
Я вернулась домой. Саида ещё не спала и смотрела какой-то фильм.
– Что с лицом, жа́ным3? – спросила она, когда увидела.
– У меня депрессия, – ответила я, бросила сумку на пол и поплелась в свою комнату.
Свет включать и раздеваться не стала, а просто плюхнулась на кровать лицом в подушку. Потом я почувствовала, как Саида села рядом и положила ладонь мне на спину.
– Что случилось? – спросила она.
– Я бездарность. Зачем я поступила сюда? Я буду плохим архитектором.
– С чего ты взяла? Год только начался.
Я перевернулась на спину.
– Вот скажи, откуда они вообще такие взялись? У кого-то родители архитекторы, дизайнеры, строители, кто-то ходил в художку с пелёнок, кто-то по памяти может нарисовать здание, которое видел раз в жизни… У меня ничего такого нет, и я этого всего не умею!
Я взяла вторую подушку, положила её себе на лицо, прижала и заорала. Вышел приглушённый крик, но, по крайней мере, я не помешала соседям.
– Жаным, рисование – это навык. Его бы не преподавали, если бы ему нельзя было научиться. А ты приехала учиться.
– Нет, ещё нужен талант. Мне всегда говорили, что у меня его нет.
– Кто говорил?
– Да много, кто. Нужно было поступать на юридический, как мама говорила…
Я вздохнула и убрала подушку.
– Может, забрать документы, пока не поздно?
– Қóйшы4, Алина, – Саида забралась ко мне и легла рядом.
Мы лежали на спинах и смотрели на разноцветный балдахин.
– Значит, ты поступила на профессию по зову сердца? – спросила она.
– Чувствую себя ужасно. А ведь когда исполняется мечта, всё должно быть по-другому.
– Я не видела твои рисунки, но не думаю, что они так уж ужасны.
– Я не буду их показывать, – отрезала я.
– Хорошо-хорошо. Мне жаль, что тебя не поддерживали в твоём творчестве.
– Мне вообще казалось, что меня ни в чём не поддерживали…
