И когда Ярослав рассказывал ей разные смешные истории, накопившиеся у него за время работы бариста. И когда делился изнанкой кофейного бизнеса — как сейчас, пока они шли вдоль морского берега.
— Вы всегда мечтали заниматься кофе? — поинтересовалась Лена, заранее рассчитывая услышать положительный ответ.
Ярослав же хмыкнул и бросил в ее сторону лукавый взгляд, от которого что-то волнением задрожало внутри.
— Нет. Вышло как-то само. Я в определенный момент жизни увлекся темой и не смог уже переключиться.
— А я в детстве хотела открыть кофейню и кондитерскую, — призналась Лена с улыбкой. — Знаете, как обычно описывают в книгах: героиня долго копит на заведение своей мечты, но зато потом не знает никаких проблем. Платит за аренду, встречает одних лишь дружелюбных гостей и создает кулинарные шедевры, не прилагая особых усилий. Мне казалось, что здорово вести такую жизнь.
Ярослав кивнул, тоже улыбаясь. Она опять вынуждено отмечала, что радость ему к лицу.
— Большинство очень романтизирует открытие собственной кофейни, — произнес он, теперь любуясь морем. Лена, напротив, смотрела на него. — В голове это все выстраивается красиво и не слишком пыльно, как в книгах, да. На самом же деле кофейный бизнес… — он замолк, задумчиво подбирая характеристику, — это круглосуточная гонка. Особенно на старте. Уже после, при успехе, можно найти управляющего и скинуть большую часть обязанностей на него, но поначалу такая роскошь мало кому доступна. Так что приходится работать с пяти утра, быть себе и уборщиком, и грузчиком, стоять на ногах по двенадцать часов в день с перерывом на сон. Да и издержки очень высокие. Кофе нужно болеть, иначе надолго энтузиазма не хватит.
— Мне кажется, в вас такой огонь любви к кофе очень силен до сих пор, — сразу заметила она, вспомнив их разговор за завтраком несколько дней назад.
— К счастью, да. Не уверен, что смог бы вести бизнес, к которому не лежит душа.
— Солидарна. — Ей все больше нравился подход Ярослава к делу, кипевшая в нем энергия, что чувствовалась в каждом слове — качество, присущее увлеченным, нашедшим своем место в жизни людям. — Я тоже совсем не могу заниматься тем, что не люблю.
— У вас потрясающий талант к музыке, — заявил он ответ. Прямолинейно и очень убежденно. С едва сдерживаемым восхищением, отчего Лена была и смущена, и польщена, но, к своему стыду, польщена больше как женщина, а не профессиональный музыкант.
— Вы меня захвалите, — пробормотала она неловко.
Ярослав покачал головой.
— Вот уж вряд ли. И, — они встретились взглядами, и Лена закусила губу в ожидании, — давай уже перейдем на ты? После историй о детстве мы обязаны это сделать.
— Ты совершенно прав, — сказала она, наблюдая за тем, как на его лице появляется довольное выражение.
За разговором они незаметно забрели в пустынный закуток пляжа. Люди остались чуть позади, и уединение казалось почти полным.
В ночной полутьме, ощущая на коже береговой бриз, слыша доносимый ветром шепот моря и отголоски разговоров других, Лене было очень легко почувствовать близость с идущим по правую сторону от нее мужчиной.
В этом уголке они и разместились. Усевшись на теплый песок, рядом друг с другом, они наконец открыли и разлили по бокалам просекко. Ярослав предложил тост:
— За наше повторное и теперь уже настоящее знакомство.
— За наше знакомство, — его голосу вторил мягкий шепот Лены: она словно опасалась разрушить спокойную идиллию текущего мгновения.
