Да и все остальные висевшие в лавке травы были, по её мнению, недавно выкопаны или срезаны без разбора в ближайшем лесу. Вряд ли Всеслава даже их настоящее название знала.
«М-да, уж. Прибыльный бизнес».
– Так будешь брать или нет? – закончив с романтической прелюдией, напирала торговка.
Катя всё-таки купила корень и сунула его в рюкзак. Она решила, что отвезёт его в подарок обидевшейся Ваське. Та явно будет не против узнать, как к ней относится Костик из параллели, завидя которого в столовке она весь учебный год покрывалась пятнами под дружный ржач одноклассников.
***
Мама, всё ещё облепленная покупателями, успела подмигнуть Кате. Это был их условный знак.
Правда, расценивать его можно было по-разному: от «Я почти закончила, потуси ещё немножко и будем собираться» до «Какие классные в этот раз покупатели: любознательные, образованные! Хочу им ещё рассказать про период двоеверия на Руси».
Поэтому Катя маялась под палящим солнцем и не знала куда себя деть. К слову, это было её естественное состояние на подобных сборищах.
Она погуляла между рядами. Изучила в сотый раз памятку по употреблению структурированной воды. Понюхала росу, собранную на заре и спасающую от всех напастей и болезней. Полистала выставленную на продажу книгу «Тайны гранитного литья» и совершенно того не желая познакомилась с автором этого шедевра.
Мужчина с нездоровым блеском в глазах и загадочной улыбкой складывал на столе из маленьких серых кирпичиков египетскую пирамиду. Заметив Катин интерес, он впился в неё взглядом и начал рассказывать, как четырехметровые инопланетяне отлили из геополимерного бетона сфинксов, Колизей и колонны Исакиевского собора.
У Кати внезапно закружилась голова от градуса безумия этого человека, и она покинула сумасшедшего на полуслове, даже не извинившись.
Солнце нещадно палило, выжигая вянущую под ногами траву.
На небе не было ни облачка и надеяться на то, что крупные холодные капли вдруг упадут ей на горячие плечи, остудят уставшее в конец тело и закипающий мозг, было нечего.
Иногда на холм налетал суховей. Но он не приносил прохлады, а только обжигал лицо, как жар от большого костра из сухих веток.
На ослепительно белой скатерти трудовика Аристарха, который на самом деле Виталий Сергеевич, блестели кольца и серёжки.
От нечего делать Катя подошла посмотреть на них. Лёгкие берестяные серьги с крошечным узором и камушками бирюзы смотрели прямо на неё.
Ещё толком не придя в себя после истории с найденными в доме украшениями, Катя какое-то время боялась прикоснуться к ним. Но любовь к побрякушкам взяла верх. Здесь, на празднике, где повсюду толклись радостные люди и звучала музыка, ей показалось, что там, в избе, она себе что-то напридумывала, а потом сама себя этими придумками и напугала.
Катя всегда помнила о своей впечатлительности. И мама, и Васька не раз говорили ей, что она мнительная натура, вечно видящая то, чего нет. И сейчас ей было проще убедить себя в том, что в холодном странном доме ничего не произошло, а браслет, который она так и не смогла снять со своей руки, просто слишком древний. Вот его и заело. От времени.
Она надеялась, что, мама поможет ей разобраться с замком, когда закончит. Хоть и достанется ей по полной.
Катя наклонилась к серёжкам с бирюзой и одновременно с ней украшением заинтересовалась высокая черноволосая девушка. Немного потянув серьги каждая к себе, они расхохотались.
