Солнечное затмение - страница 10

Наконец, в одном из селений мы встали, чтобы дождаться отставшие машины и нас буквально атаковали местные жители. Атаковали с желанием пожелать удачи, пожать руки, многие несли продукты: были и свежеиспечённые лаваши, как будто люди уже знали, что мы проедем, арбузы, овощи, фрукты. Мы всё принимали, пришлось это делать, потому что поток подарков был таким сильным, что отбиваться от него было просто невозможно. Заместитель командира бригады полковник Баранов сначала хотел запретить нам принимать какие-либо продукты, но потом, увидев добродушие и открытость местных жителей, сдался.

Полковник Баранов был человеком заслуженным и уважаемым в нашей бригаде, имеющим за спиной огромный опыт боевых действий ещё с недавно минувшего советского времени, а на груди – огромное количество орденов и медалей. Огромного роста, широкоплечий атлет, десантник, необыкновенно требовательный к подчинённым офицерам, иногда даже грубый.

Однажды произошёл такой случай. В один из понедельников промозглого бесснежного февраля на обычном еженедельном общебригадном построении, на котором собрался весь четырёхтысячный личный состав воинской части, включая военнослужащих по контракту. Процедура построения выглядит следующим образом. Командующий построением сначала обеспечивает стройные ряды батальонов командами «равняйсь», «смирно», а потом под торжественный марш, который играет располагающийся здесь же, на плацу, военный оркестр, строевым шагом идёт немного, буквально метров десять-пятнадцать, к старшему по званию на доклад о том, что бригада построена. В то хмурое и дождливое утро командующим построением был заместитель командира бригады полковник Баранов, а принимавшим – командир бригады. После того как бригада встала по стойке смирно, полковник повернулся направо и пошёл на доклад. Заиграл оркестр. Каждый, кто когда-либо ходил в ногу в строю знает, что идти нужно под звук барабана так, чтобы в каждом такте ударов на первый удар барабана приходился шаг левой ноги. Но в тот день то ли оркестр начал играть на секунду позже, то ли полковник пошёл на секунду раньше, но заместитель командира бригады шёл не в ногу с издаваемой оркестром музыкой! Это было настолько очевидно, что только слепой мог этого не заметить! В строю пошли смешки, шуточки, хотя разговаривать в этот момент, да и вообще в строю, если нет команды «вольно», строжайше запрещено, однако, оркестр заглушал все исходившие звуки. После доклада и последовавшей за ним команды «вольно» полковник Баранов направился прямиком к оркестру, состоявшему, к слову, из офицеров и военнослужащих по контракту в разных званиях. Полковник что-то им высказал, после чего музыканты, подхватив свои инструменты, построились в колонну по два и побежали вокруг плаца. Это было, несомненно, наказание за неправильно воспроизведённый марш, но для стоявших в строю это было, бесспорно, занимательное зрелище. Больше всех повезло, всё-таки, барабанщику, потому что ему было дозволено бежать без своего музыкального инструмента.

При этом полковник Баранов простого солдата ценил, берёг и велел своим офицерам обращаться с ними бережно, нет, не позволять вольностей и послаблений, но именно беречь. Был ещё и такой случай. Весной этого года демобилизовались военнослужащие, отслужившие по два года срочной службы и приехали новобранцы. Военная служба, наверное, никогда не была лёгкой, но на некоторых новобранцев она произвела просто ужасающее воздействие, в том числе, иногда, конечно же, и из-за неуставных отношений, и c потеплением в апреле-мае в части появились первые беглецы. Кто-то убегал из-за тяжёлых условий службы, физических нагрузок, плохого питания и вообще из-за того что оказался вне дома, а были и такие, кто за всю жизнь до армии никуда не выезжал и вдруг оказался в условиях агрессивного воздействия на себя. Но для полковника Баранова причина была одна – неуставные отношения. Однажды, уже в июне, на таком же точно общебригадном построении он произнёс очень гневную речь командирам, а также и тем, кто считал себя старослужащим. Он кричал: «Как вы смеете так обращаться с вновь прибывшими, что они бегут от вас? Вы, срочники, отслужившие по полтора-два года, называете себя «дедами»??? Вы совсем обалдели??? Я служу уже двадцать пять лет, я здесь дед! Понятно?». Не знаю точно, сразу ли после этого, но побеги военнослужащих практически сошли на нет.