– Ну что, пошли, парни?! – сказал Олег Барков.
– Интересно, какая там внизу глубина? – спросил вслух Бодров.
– Можно прыгнуть – более хорошо рассмотришь здешние виды, – опять попытался сострить Слава.
– Можно гранату бросить, – предложил Саша Ливанов.
– Эй, я вам сейчас брошу! – пробасил Олег Барков. – Давайте вперёд!
От мягкого его тона не осталось и следа. Слава поднял камень размером с небольшой мяч, бросил его вниз и сказал:
– Давайте послушаем!
Все прислушались, но ни через несколько секунд, ни немного позже так ничего и не услышали.
– Вперёд! – повторил Олег Барков, и мы пошли дальше.
На нашу мы поляну вышли ещё примерно через полчаса со стороны картофельного поля и первым, кого мы увидели, был наш командир Валиев. Он шёл навстречу нам и явно был обрадован нашим появлением.
– Всё нормально? – крикнул он издали. – Что так долго?
Олег Барков, шедший первым, кивнул утвердительно, а командир показал куда-вверх слева от нас.
– Смотрите, юноши, что идёт на нас! – кричал он.
С горных вершин слева от нас, со стороны села Чабанмахи, спускался туман – медленно, тягуче, как перелившаяся из жерла вулкана лава, захватывая и скрывая от нас серо-зелёные склоны природных исполинов.
– Это что? – приблизившись, спросил Слава Мохов. – Туман?
– Берите выше! – сказал старший лейтенант чуть ли не торжественно, подняв при этом указательный палец вверх. – Это облака! Самые настоящие облака! Хорошо, что пришли сейчас – через пятнадцать минут здесь уже ничего не будет видно!
Эта торжественность показывала нашего командира, как человека, не лишённого естественных маленьких радостей, ценителя природы, наслаждавшегося тем, что мы сейчас на небе, в облаках.
Он отправил нас обедать, ведь на часах уже пятнадцать часов – так быстро прошло время, и по дороге на полевую кухню мы опять прошли мимо переднего края нашей поляны, где стоят наши самоходные артиллерийские установки с опущенными уже в естественное положение орудиями – молчат. Зато в небе над селом кружатся два штурмовика: они поочерёдно пикируют над населённым пунктом и при критическом, как кажется, сближении с землёй выпускают один за одним по два неуправляемых реактивных снаряда, которые разрываются где-то там, глубоко внизу, в передней, ближней к нам, части села, в котором – сейчас мы точно это знали – были боевики. Самолёты выпрямляются на одном с нами уровне и кажется, что они летят прямо на нас, но резко задирают носы и уходят прочь, в небо, в туман.
В ситуации, когда из-за клубящегося пара не видно дальше вытянутой руки, все почему-то вспоминают «Ёжика в тумане». В бане ли это, на улице ли, или даже в задымлённом помещении, народный мультфильм неизменно напоминает о себе – так случилось и в этот раз. После первых изумлённых возгласов все немного попривыкли. Влажность усилилась настолько, что прикуренная мною папироса через минуту потухла сама. Стрельба стихла. Каждый остался наедине с собой. Здесь, на открытом воздухе, мы все были рядом друг с другом, кто-то у костра, кто-то – чуть поодаль, перед палаткой, но каждый был сейчас в какой-то невидимой оболочке, отделяющей его от остальных.
XIX
В Москве теракт – взорван жилой дом.
Почему они воюют так? Мы уже месяц ходим, ездим по горам – никаких боевых действий, а боевые действия пришли в города, где армии нет. Командир говорит, что несмотря ни на что, мы должны хорошо служить здесь, чтобы терактов не было там. Определённо сейчас в армии, лучше, чем там. Здесь нет разъедающей душу бессильной злобы, но есть сила и уверенность в том, что мы правы. За свою маму волноваться не стоит – она живёт в деревне, а другие? У нас Саша Бодров из Москвы – ему сейчас, наверное, тяжело быть в неведении.
