Солнечные истории - страница 4

– …Три! – завопил Кит.

Бо и Бак побежали изо всех сил, проскользнув между грязными сапогами Рэда, и за ними по пятам следовал малыш Кит: задние ноги брыкаются, хвостик высоко поднят.

Дома, у норы, мама встревоженно подняла голову. В ужасе она наблюдала, как трое её крольчат мчатся к ней через крапиву и им на пятки наступает Старик Рэд Рафферти.

– На помощь! – крикнула Бо.

– В нору! – отозвалась мама.

Бо и Бак бежали так быстро, как только могли, но у Кита оставалась ещё шутка, которую он хотел сыграть. Он знал, что Старик Рэд ненавидит крапиву и что из-за неё он прыгает, как сумасшедший. Так что он прижался к земле посреди крапивы и подождал, пока Старик Рэд его нагонит.

– Ты – жаркое! – прокричал тот и потянулся к крольчонку – но Кит прыгнул в сторону, и Старик Рэд упал лицом в жгучую крапиву!

Пока он вскакивал, сыпал проклятиями и вопил, Кит побежал так быстро, как могли нести его лапки. Он примчался в нору следом за мамой – едва ли на миг позже.

Бо и Бак ждали внутри туннеля, дрожа.

– Не беспокойтесь. Теперь вы в безопасности, мои дорогие, – успокаивала их мама, сама пытаясь отдышаться.

– Я до вас доберусь, вы, дрянные крольчишки, даже если это будет последним, что я сделаю! – ревел Старик Рэд снаружи.

– Сначала придётся нас поймать, – пискнул Кит.

– Не волнуйся, мама, – сказала Бо. – Старик Рэд нас никогда не поймает. Точно нет, если разрешить Киту выходить Наружу. Он храбрейший, умнейший крольчонок на всех Закатных Огородах.

Кит просиял.

– Можно, мама? – спросил он. – Можно мне выходить Наружу?

Мама мягко толкнула его носом.

– При одном условии, – предупредила она. – Ты будешь внимательно смотреть за Бо и Баком и следить, чтобы они не попали в неприятности!

– Конечно, – сказал Кит. – Слово крольчонка!

В комнате было сумрачно, как зимой. Несмотря на то что настало утро, тяжёлые бархатные шторы были ещё задёрнуты. В камине горел огонь, и тепло в комнате было тяжёлое, как одеяло. Мать, с собранными в тугой пучок волосами, очень прямая, стоя у кровати Флоры, проверяла, спала ли температура.

– Можно сегодня открыть шторы? – попросила Флора.

Мать пересекла детскую и приоткрыла тоненькую щёлочку.

– Не смотри прямо в окно, Флора, – приказала она. – Доктор Фишер сказал, что твоим глазам нужен сумрак, пока до конца не пройдут мигрени.

– Но, мама, я чувствую себя совсем здоровой, – сказала Флора. – Может быть, так хорошо, чтобы выйти наружу.

– Совершенно точно нет, – резко ответила мать. – Ты будешь отдыхать в доме, здесь у тебя мало шансов снова взяться за те проказы, что навлекли на тебя беду.

Она глянула на маленькие деревянные часы на дальней стене, рядом с дверью для слуг.

– Время велеть кухарке послать тебе завтрак. – Она быстро вышла из комнаты.

Тик-так, тик-так, тик-так – было всего только девять утра, и день впереди казался бесконечным. Если бы только Флора могла повернуть время вспять, чтобы никакой беды не случилось.

В морозный зимний день, вместо того, чтобы вышивать, как ей полагалось, Флора пробралась в конюшню. Там, зная, что мать настрого запретила, она забралась на Принца без седла. Подоткнув платье под коленки, Флора галопом направила пони в Крестьянский лес, где забытые ворота умоляли, чтобы через них прыгнули. Но она не заметила замёрзшую лужу на другой стороне, пока Принц не поскользнулся на ней. Головой о землю она ударилась так сильно, что несколько дней провела без сознания.