– Разумеется, хочу, – ответила я. – Если я останусь тут одна, то выспаться точно не смогу. А я слишком устала, чтобы воевать за свою неприкосновенность. Потому это будешь делать ты, как и обещал. Только надо открыть окна, боги знают, до чего дойдет, если будем вдыхать этот запах. Что? – вновь озадачилась я, глядя на то, как лицо пятого подручного становится растерянным.
Еще спустя короткое мгновение щеки его стали пунцовыми, а еще спустя миг я увидела выражение досады, а следом его лицо и вовсе стало непроницаемым. Я постучала указательным пальцем по подбородку, пытаясь понять всю эту метаморфозу. Затем еще раз вспомнила короткий разговор, состоявшийся только что, и глаза мои расширились
– Фу, Рахон, – покривилась я и постучала себя пальцем по лбу. – Ты с ума сошел? С чего ты вообще надумал подобную глупость? – После передернула плечами и велела: – Открой поскорей окна, пока и вовсе на тебя не нашло что-нибудь этакое.
– Я ничего не надумал, – буркнул пятый подручный и, чеканя шаг, направился к окну, чтобы открыть его. – Нам не обязательно здесь оставаться.
– Комната мне нравится, – ответила я. – Кровать такая, что мы с тобой и не встретимся. Эту похабень, – я указала на приготовленную одежду, – я, разумеется, не надену. Омыться было бы недурно, но пока воздержусь. Хотя привести себя в порядок я бы хотела. Но ты должен будешь выйти. Твои мысли мне не нравятся.
– Нет у меня никаких мыслей! – рявкнул Рахон и стремительно направился к двери.
– Только не уходи никуда! – крикнула я ему вслед. – Я тебя позову, как буду готова.
Процесс омовения был скор и вызвал больше досады, чем удовлетворения, потому что я спешила, стараясь следить за входом и не оставаться полностью раздетой. Но хоть так. А вскоре я уже забралась в постель, отдав себе право выбрать лучшую сторону. И уже после этого крикнула:
– Рахон!
Илгизит вошел с каменным выражением лица. Кажется, он злился, но на меня или на себя, я разбираться не стала. Сам виноват. Это же надо было надумать, что я приглашаю его остаться для… Боги, да даже язык не поворачивается огласить помыслы пятого подручного. Вовсе без ума.
– Спи, – буркнул Рахон, заметив мой взгляд.
– Доброй но-очи, – зевнув, пожелала я и почти моментально заснула.
А проснулась оттого, что кто-то разговаривал неподалеку. Открыв глаза, я увидела спину Рахона. Судя по позе, он скрестил руки на груди. Перед ним стоял Бальхаш. Переговаривались мужчины негромко, но в ночной тишине я легко разобрала.
– Я еще раз говорю тебе уйти, – требовал йарг.
– Я должен беречь гостью Алтааха, – без всяких эмоций отвечал мой илгизит.
– Так разве я хочу ее обидеть? – искренне изумился Бальхаш.
– У тебя полный дартан красавиц, – воззвал к нему пятый подручный. – Тебе свозят их отовсюду. У тебя даже есть каанша! В жены ты взял первую красавицу Дэрбинэ. Твоя постель никогда не пустеет. Зачем ты пришел сюда?
– Сам рассуди, Рахон, – ответил сластолюбец, – я – йарг, она – дайнани, сам Покровитель привел вас в мой дом…
– Я привел нас, – рявкнул шепотом мой илгизит. – Я выбрал единственное место, где она не станет говорить, что вздумается. У нее такой язык, что лучше не давать ей раскрывать рта. Если не смутит, то разозлит, а я ее живой должен привезти в Даас. Буду защищать, скажут, что Рахон подпевает тагайни. Накажу ее, и Алтаах не получит того, чего желает.
Ну, вот и ответ, зачем мы тащились в дом йарга. Только я всё равно людей смутила и разозлила. Зря старался. Я мстительно осклабилась, пользуясь тем, что на меня не смотрят.
