– Ему точно понравится!
– Кому? – настороженно покосилась на неё Майя.
– А… никому, – копошась в косметичке, попыталась увильнуть от ответа Изабелла, но, подумав, сказала. – Это, конечно, не моё дело, но вчера он вскользь упомянул тебя. Он пытался скрыть свой интерес к тебе, но я знаю его достаточно хорошо. Он не юбочник и не гей и выбирает только лучшее. Да, и ещё, – попыталась сменить тему Изабелла, – не забудь взять сменную обувь: на высоких каблуках танцевать будет не очень удобно. Или ты хочешь босиком?
Майя всё ещё не сводила с неё глаз, и Изабелла, не выдержав пытливого взгляда подруги, была вынуждена сдаться:
– Хорошо, это мой родственник! Он, как и ты, один из последних отшельников. Зациклился на поисках идеала, поэтому так ни с кем и не сошёлся!
* * *
Территория заурядной столовой, украшенная надутыми гелием перчатками и разноцветными скатертями, преобразилась в подобие банкетного зала. Отодвинутая за счёт спортзала гипсокартонная стена увеличила площадь для организации танцплощадки. Под потолком, переливаясь всеми цветами радуги, мерцал зеркальный шар. Турал появился в многолюдном зале в разгар банкета. Ища глазами кузена, он заметил Алико, затем нашёл и его. Эмин сидел напротив и скромно ковырял вилкой салат. За этим же длинным столом находились руководитель экспедиции Роберт Росс и Зураб с двумя дочерьми – Алико и Дарико. Заметив Турала, Зураб поманил его к себе и усадил напротив. В этот вечер экспедицию откармливали уже опостылевшими всех продуктами из полуфабрикатов – блюдами из порошковых ингредиентов, мяса, распечатанного на принтере, гороха и водорослей. Были и приятные сюрпризы из свежих продуктов – салаты из листовых культур и фруктов, и несколько блюд из свежей рыбы – радужной форели, выращенной по технологии аквапоники. Турал придерживался диеты, разработанной на основе ДНК, рекомендовавшей ему в основном мясные продукты. Но решил начать трапезу с аналога салата «Цезарь» с дольками наконец-то созревших помидоров.
Застолье проходило тихо, все увлечённо поглощали пищу, когда Зураб, начав подбивать капитана, у него спросил:
– Роберт, тебе не кажется, что атмосфера здесь какая-то не праздничная, как будто чего-то не хватает?
– Возможно, но чего? – покосился на него Роберт.
– Вот чего, – скривив улыбку, Зураб достал из-под стола белую пластиковую канистру.
Увидев на его коленях десятилитровую канистру с этикеткой «Растворитель», Роберт с недоумением спросил:
– Это то, о чём ты намекал мне весь последний месяц?
– Да, но не то, что ты видишь на этикетке, – почесал облысевшею макушку Зураб. – Знаю, нам запретили привозить спиртное, но нельзя же пропадать такому добру. Тем более что в предписаниях нет ни слова о запрете на употребление.
Открутив крышку канистры с вином, Зураб втянул в ноздри аромат красного саперави, в нотках которого переплетались букеты ароматов чёрной вишни, винограда и душистые тона красных ягод и слив, тем самым пробудив в глазах пожилого картвела тоску по родной земле.
Роберт, заметив, как у Зураба блеснули слёзы печали, не стал ему возражать:
– Ты прав, мы устали бояться по мелочам. Можем один раз и расслабиться. – И, посмотрев на канистру, добавил:
– Думаешь, нам этого хватит?
– Обижаешь, дорогой, кто сказал, что это всё? – разводя руками, ответил Зураб. – Не только нам – всем хватит! – и обратился к дочерям:
– Алико, Дарико, бегите на кухню, скажите Абени, пусть разливает всё вино из канистр по графинам. А затем несите в зал на все столы.
