И я благодарна им за это. Ведь я даже не задумывалась над тем, как сильно подавляли меня мои родные.
Я сейчас не могу танцевать, и в тот момент, когда мне сообщили об этом, мне казалось, что жизнь кончена. Я не понимала, как смогу существовать без бесконечных репетиций, но прошёл вот уже месяц, а меня на балет так и не потянуло. А вот рисовать, да. Кстати, нужно напомнить Рамилю о моих красках, что затерялись в багажном отделении аэропорта. Их обещали доставить позднее.
— Лина, — снова злой рык Камрана. — О чём ты думаешь?
И вправду, я отвлеклась и даже немного потеряла нить возбуждения.
Я шире развожу ноги. Хочу, чтобы мой мужчина видел всё. Бесстыдно трогаю себя руками, пальцем ритмично тру горошину и извожу себя нестерпимыми острыми ощущениями.
— Не останавливайся!
— Я не могу, — чуть не плача, лепечу. Это просто пытка какая-то, я довела себя до грани, а взорваться не получается.
Огромная ладонь стискивает моё горло, частично перестаёт поступать кислород. Я вздрагиваю, но всего на мгновение, очень быстро понимаю, кто это.
Шершавые грубые пальцы касаются моей ладони, что по-прежнему находится посреди моих ножек. Очень быстро Курт помогает мне подойти к разрядке. Взрыв настолько мощный, что меня несколько раз подбрасывает вверх.
Пульсация внизу живота не позволяет мне прийти в себя сразу.
— Камран, ты охренел? — зло рычит на брата Рамиль. При этом гладит меня по моим всё ещё трясущимся ногам. — Её на весь коридор было слышно, это раз. А во-вторых, ты посмотри, как у неё губы посинели.
— В смысле? — моментально напрягается Камран. — Нормально же всё было! Лина, ты лекарства принимала?
— Сегодня нет! — ощутимый шлепок по попе заставляет прийти в себя.
— Ай! Ну ты что делаешь?
— А ты что делаешь?! У нас операция на носу, а ты пропускаешь подготовительную терапию.
— Да не ворчи ты! — я растеклась по постели как желе и мне приходится потрудиться, чтобы подползти к Курту и обвить своими тонкими руками его стальной торс, — вы же сами видели какой суматошной была последняя неделя. Я…
— Лина! — вздрагиваю от громкого крика, что прозвучал синхронно с двух сторон.
— Ты что, обалдела? — Камран больше не добрый и нежный, и Курт весь напрягся. — Тебе что, пять лет, Русалина? — отворачиваю голову и прячу свой взгляд. Не могу выносить, когда меня отчитывают. — На меня смотри!
Отпустив из своих объятий Курта, я снова сажусь на кровати, на этот раз поджав под себя ноги и скрестив руки на груди, вновь надуваю губы.
— Малыш, ты отдаёшь себе отчёт в том, что вытворяешь? — первым смягчается Курт, он вообще после случая с Зориным теперь уступает мне даже чаще, чем требуется. Хотя Камран и говорит, чтобы я особо-то не наглела и это у Рамиля не надолго! Но всё же, если быть честной, я уже не раз пользовалась тем, что Рамиль чувствует свою вину. Так, например, наш праздник в честь бракосочетания пройдёт в той цветовой гамме, которую захотела я. И костюм для жениха тоже, считай что я выбрала. Но он всё равно в турецких традициях. — Вся подготовительная терапия насмарку, — продолжает причитать Рамиль.
— Ну я правда не специально.
— Так себе оправдание! — снова недовольный голос Камрана.
— Блин, Рамиль! Меня что, правда было слышно в коридоре? — спохватившись, спрашиваю, прикрыв рот ладонью. Только сейчас вспомнила о словах Рамиля.
— Ты у нас очень громкая, малышка, — притянув меня к себе шепчет прямо в губы, даря беглый поцелуй, — не переживай! Все женщины в саду, собственно, это именно поэтому я и пришёл. Пока никто не видит! — снова поцелуй, на этот раз целомудренный в лоб. — К нам на ужин придут важные гости. Так что беги снова в душ, и я буду ждать тебя внизу.
