– Это все тонкая ручная работа. Нанесение лазером, – похвасталась хорошенькая. – Мы первые, кто стал применять эту технологию в рекламных целях.
– Очень рады за вас, – сказала я. – Что мы можем для вас сделать?
– Эту коробку сока мы сделали специально для презентации нового сорта, – хорошенькая, поставив меня в «игнор», стала демонстрировать Ирке и Поле. – Смотрите, вот здесь логотип фирмы-производителя, а вверху как бы плавают фрукты.
– Мы должны это купить? – не унималась я.
Эти двое почему-то заставляли меня вспоминать «немых» из Макдоналдса. Те точно так же выкладывали перед тобой, пока ты ешь, какие-нибудь побрякушки. К ним прилагался обязательный текст: мол, пожертвования уйдут в голодающий Гондурас. Лично мне совесть никогда не позволяла отказать ущербному человеку.
– Что вы? – тихим голосом стал успокаивать меня гражданчик. – Не надо ничего покупать. Мы просто хотим предложить сотрудничество. Вы же – рекламное агентство. Значит, сувенирная продукция вам нужна.
– Зачем она нам? – искренне не понимала я.
– Ну как же…
Гражданчик принялся объяснять, за каким лядом все это нам может понадобиться.
Ближе к обеду мы с гражданчиком, а Ирка и Поля с хорошенькой пришли к консенсусу. Если что, мы будем сигнализировать в Новгород.
– Слушайте, девчонки! – воскликнула Полина, когда непрошеные визитеры, наконец, удалились. – А может, это знак? Вы думали над изюминкой. Вот вам и решение!
– Я уже думала об этом, – созналась я. – Сначала я приняла их за пришельцев. А уже потом – за посланцев судьбы.
– А что в этих стеклах оригинального? – удивилась Ирка.
– В стеклах – ничего. А вот в самой идее что-то есть, – задумчиво произнесла я. – Например, если изготовить к выставке фигуру человека. В полный рост, как в учебнике анатомии. А лазером нанести развивающуюся внутри него раковую опухоль. Все ужаснутся. И станут нарасхват покупать новый препарат Лихоборского.
– Твой цинизм, Оксана, не знает границ, – фыркнула Поля.
– Нет, а это неплохо. – Ирка, размышляя, стала покусывать ноготь. Потом в глазах ее вспыхнул огонек первооткрывателя. – Слушайте, девки, вот какая пришла идея!
Домой я вернулась ближе к полуночи. Обычно в это время все уже спали. Но в этот раз мама сидела на кухне и читала.
– Ты чего не спишь? – шепотом крикнула я из прихожей.
У меня заклинило молнию на сапоге, и я прыгала на одной ноге возле вешалки.
– Хотела поговорить с тобой, – мама вышла меня встречать.
Она уже была без косметики. На носу непривычно сидели очки. Из-под байкового халата выглядывал краешек ночной рубашки.
– О чем?
Справившись с молнией, я аккуратно поставила сапоги. Влезла в тапочки.
– Ну давай, переодевайся, мой руки и приходи на кухню. Я тебе хоть чаю налью. Опять, небось, целый день ничего не ела?
– Почему? Ела.
– Ой, да ладно. Знаю я, как ты ешь…
Я пошла к себе в комнату. Перво-наперво избавилась от надоевшего за день свитера. От него чесалось все тело. Переоделась в халат и сразу разобрала себе постель, с удовольствием представив, как сейчас напьюсь горячего чаю с малиной и залезу под одеяло.
Мама уже положила в розетку варенье и поставила дымящуюся чашку на стол.
– Садись, Дунюшка.
Она с детства звала меня так, только когда бывала нежна. Если же я делала что-то не то, обзывала Дунькой, да еще с трудоднями.
– Что-то случилось? – спросила я, дуя в черный кипяток.
– Астах помер, – грустно сказала мама. – Сегодня председательша приходила. Говорила, что нашли его голым в лесу. Замерз.
