– Прости, малыш, – шепчет мой мужчина, бросая на меня пронзительно острый взгляд.
И я ощущаю пугающее давление чего-то округлого, огромного, сминающего моё тело, продавливающего, рвущего и вширь, и вглубь. Он давит больно, несмотря на то, что у меня там всё сейчас расслаблено и мягко. И узкий вход с трудом, но поддаётся, впускает внутрь гигантский орган, растягивается многократно. Я чувствую, как продолжается движение, как он вдвигается в меня всё глубже этой распирающей огромной толщиной. Я напрягаюсь, замираю от страха и зажмуриваю глаза, изо всех сил впиваясь пальцами в одеяло.
Движенье прекратилось, Макс достиг преграды. Он смотрит мне в глаза поплывшим пьяным взглядом и отстраняется, почти что до конца выходит. И резко, с силой бьёт, держа меня за бёдра. Я судорожно всхлипываю. Он рвёт препятствие и заполняет всю меня, сам проникая лишь чуть больше, чем наполовину. Его трясёт, и он прерывисто и шумно дышит, раздувая ноздри. Саднящая тупая распирающая боль усилилась пульсирующе острым ощущением разрыва.
Макс опускается на меня, опираясь на локти, замирает. Он, хоть и узкий в бёдрах, но сверху на мои раздвинутые ноги очень давит, он для меня широк. Склоняется и неожиданно ласково целует меня во влажный висок и мокрые глаза. Так я заплакала? Сама не знала. Я трусиха!
Пытаюсь сдвинуться, мне надо на него смотреть, но при движении пронзительно остро его в себе внизу ощущаю.
– Тшш, – шипит Макс. Прижимается щекой к моей щеке, потом поднимает голову, касается носом кончика моего носа и, наконец, легко целует. – Подожди, котёнок, не шевелись пока, ещё немного. Привыкни ко мне сначала.
И мы медленно, очень чувственно целуемся в лесу на одеяле. И я вдруг оглушительно ясно понимаю, что Макс, которого я собиралась избегать вначале, буквально только что сделал меня женщиной. И он сейчас во мне. А дальше… дальше мы…
Макс привстаёт на руках, внимательно глядя на меня. Наверно, ждёт, что мне снова будет больно. Но боль почти утихла, и я не отрываю от него глаз. У Макса сейчас такое лицо! Он двигается немного, слегка крутит бёдрами, меня под себя расширяя. Потом осторожно начинает толкать – чуть выходит, потом снова проникает внутрь. Опускается на локти, выпускает воздух сквозь зубы. Ускоряется, бьёт быстро, но неглубоко, горячо дышит в мои волосы над ухом. Я вцепляюсь в его широченные плечи, упиваюсь влажным ароматом кожи. Быстрые ритмичные уколы что-то внутри сладко цепляют. Есть и боль, но от этого удовольствие как будто острее.
Вдруг он вздрагивает, останавливается, потом резко из меня исчезает. Ему, может, тоже больно? Блин, я ничего про мужчин не знаю. Я, конечно, видела в интернете – там мужик долго женщину долбит, потом с эффектным возгласом обильно кончает на живот партнёрше. Он не лежит на ней, затихнув и спрятав лицо, не вздрагивает плечами. А Макс такой… и от этого рождается… нежность.
Мне раньше казалось, что нежность возникает от уважения и любви в длительном союзе. А оказывается, она появляется от того, что видишь мужчину в страсти. В этой страсти он такой беззащитный…
Макс подвинулся и улёгся набок, притягивая меня к себе. В его руках тепло, но спиной ощущаю прохладный ветерок.
– Да, не лето, – говорит он, усмехаясь, голос у него снова хриплый. – Надо одеться, не хватало ещё, чтобы ты заболела.
Он отстраняется, опускает меня на спину. Наклоняется и легко целует, но смотрит ниже и всё же снова коротко губами жалит в грудь.
