Забыть Киру. Наивный, я тогда думал, что это возможно. Почему я решил стереть её из своей памяти, а самое главное – из своего сердца? Да потому что просто начинал сходить с ума. Мысли, сны, образы – всё было связано с ней. Не имея возможности даже видеть её, я думал о ней всё сознательное и бессознательное время, забывая обо всём остальном. Вскоре это привело к тому, что я серьёзно заболел.
Хроническая усталость, мартовская слякоть и отсутствие каких бы то ни было внимания и заботы уложили меня на больничную койку с тяжёлой формой воспаления лёгких. Сопротивляться болезни не было сил. Весна уже вступила в свои права, заканчивался второй семестр, приближалась очередная сессия, а я впал в абсолютную депрессию. Скажу честно – в ту весну мне совсем не хотелось выздоравливать.
Я понимал, что больше не смогу жить так, как жил раньше. Всё надоело. Молча я лежал сутками на постели и ждал момента, когда это всё закончится. Вокруг меня толпились медсёстры с капельницами, врачи с какими-то бумажками, а я думал о том, что Кира ничего этого не видит. Она была тем самым лекарством, которое могло меня исцелить. Очень часто я представлял себе, как она заходит в мою палату, когда я сплю, садится на край постели, берёт меня за руку и начинает тихо говорить те слова, которые много лет спустя она написала мне в своём прощальном письме. Слова, которых мы так ждём и так боимся… Тогда я был готов отдать жизнь за эти слова.
Кира конечно же не приехала, но Оля ходила ко мне каждый день. Сначала меня это сильно раздражало, и я прямо просил её оставить меня в покое, чем очень обижал её чувства. Но потом решил не отказываться от Олиной заботы, понимая, что она – тот самый единственный человек, который оказался со мной рядом в тяжёлую минуту. Я позволял ей себя любить.
Меньше всего на свете я хотел тогда, чтобы родители видели меня в таком состоянии и поэтому был против того, чтобы они приезжали. Неделю мне удавалось скрывать от них, что я лежу в больнице, но всё же добрые вахтёры общежития посчитали своим долгом позвонить отцу, разрушив тем самым все мои планы. Здесь же в больничной палате мама и Оля познакомились и почти сразу полюбили друг друга.
Родители были уверены в том, что мы давно встречаемся и даже одобрили мой выбор. Они, наверное, готовы были поженить меня на этой девушке, если бы я утратил способность говорить и слышать. Мама была в восторге оттого, что есть в этом городе человек, который будет заботиться обо мне, когда они уедут, и поэтому по несколько часов в день давала Оле ценные указания по поводу моего дальнейшего лечения. Чтобы не огорчать родителей, я принимал всё без возражений.
Рядом с Олей мысли о Кире стали сами собой уходить. Я понял, что действительно кому-то нужен и решил с головой уйти в эти отношения, чтобы наконец почувствовать себя счастливым. Я очень старался её полюбить, как бы глупо это не звучало. Я обманывал её, обманывал себя, обманывал всех кругом, убеждая, что мы созданы друг для друга.
Кира так и осталась моей самой тяжёлой и самой неизлечимой болезнью. Болезнью, которая затмила мой разум и поразила весь организм, которая проявлялась редкими приступами воспоминаний и грусти и от которой не было вакцины. И как бы я ни старался забыть о ней, – я был обречён.
