Этого дня я ждал все десять лет. Много раз я представлял себе битком набитый актовый зал и наш класс на сцене. Цветы, подарки, грустные песни, слёзы одноклассниц и мам. Прощание с детством, со школой, со всем тем, к чему мы привыкли и без чего уже не представляли нашу жизнь. Как же мне иногда хотелось побыстрее вырваться на свободу и начать самостоятельную, взрослую жизнь, стать хозяином своей судьбы! Последний год я буквально считал часы до Последнего звонка.
И вот этот день настал. Всё было в точности, как я себе и представлял. Однако, ни радости, ни похожего на неё чувства в этот момент я почему-то не испытывал.
Мы ещё находились в школьных стенах, но уже чувствовали ностальгию по этим родным коридорам и классам, по урокам физики и литературы. Впереди был ещё месяц учёбы, напряжённый месяц работы над билетами, экзаменами, а главное – над самими собой.
Теперь всё зависело от меня, моего упорства, веры и силы духа. Как у спортсменов, на последнем этапе нужно было собрать все силы и прийти на финиш если не первым, то хотя бы в числе первой тройки.
Сейчас я не помню ни одного слова, которое прозвучало тогда на нашем Последнем звонке. Я знаю, что он был, но каким именно он был, мне сказать тяжело. Все три часа я простоял за спинами одноклассников, размышляя о прошлом, настоящем и будущем.
Учёба и подготовка к предстоящим экзаменам заставляла всё меньше думать о Кире. По иронии судьбы мы и видеться стали намного реже. Иногда, сидя вечером над очередным рефератом, я понимал, что за весь день ни разу о ней не вспомнил. У меня просто не хватало на это времени.
Никому я так и не рассказал про мою тайну – знал, что никто не поймёт. Даже лучшие друзья Андрей и Серёга не догадывались о том, что уже год творилось в моей голове и в моём сердце. Да и если бы я захотел, то всё равно не смог бы выразить это чувство словами.
То, что об этом никто не знал, придавало нашей истории ещё большую чистоту, искренность, силу и какую-то космическую предрешённость.
Два чувства боролись во мне тогда: я боялся расставания с ней и в то же время внушал себе, что вся наша тайна, наша история – не больше чем детская фантазия, игра, поиск новых ощущений.
Что бы я не чувствовал к ней, мы были чужими. И всё, что было, – было только в моей голове. Я знал, что стоит мне только уехать и погрузиться в новую жизнь, её образ, милый, родной образ навсегда сотрётся из моей памяти. Точно так же, как сотрутся в этой маленькой девичьей головке все воспоминания обо мне.
Принимать это за что-то серьёзное было бы глупо. Мы были детьми. Наши пути расходились. В этот день. В этом зале. И самым правильным было бы забыть всё и жить дальше, и идти вперёд. По раздельности.
Видимо, Кира это тоже понимала. Когда мероприятие закончилось и классы разошлись по кабинетам, я случайно столкнулся с ней на лестнице – той самой, на которой год назад во время землетрясения прижимал её к себе. Как обычно она молча, не поднимая глаз, прошла мимо меня. И как обычно моё сердце готово было разорваться в этот момент.
Ни тени улыбки, ни тени игры не было на её лице. Кира плакала.
