Я решил выйти и прогуляться, как делал это дома. Одевшись и тихонько проскользнув в сени – я не хотел, чтобы хозяева заметили меня и в чем-то заподозрили, – я стал напяливать свои ботинки. Уже у самых дверей я почувствовал, что нестерпимо хочу закурить. Слюна стала вязкой, губы начинали дрожать от предвкушения. И я понял, что у меня не хватит воли отказать себе в этом…
Вернувшись в гостиную, я в свете луны – а светила она ярко, зловеще ярко – разглядел на краю обеденного стола пачку «Примы» и дешевую прозрачную зажигалку. Вытянув две сигареты из пачки, я замер на мгновение в раздумье, а полминуты спустя уже стоял на крыльце и наслаждался луной и каждой затяжкой. Говорят, на луне живет Каин.
Холод был бы нестерпим, если бы не дрожь, пробегающая по телу от сигареты. И я стал наслаждаться морозом, хоть всегда и ненавидел зиму.
В окне сарайчика, что метрах в тридцати от дома, я увидел тусклый мерцающий свет. Я закурил вторую сигарету и стал тихонько – стараясь не слишком скрипеть подошвой по снегу – пробираться к этому сарайчику. Дрожь от сигареты сливалась с дрожью от холода, и вместе они перемешивались с предчувствием чего-то необычного. Это был настоящий коктейль родственных ощущений. Мне было хорошо.
Подойдя ближе, я услышал, что внутри кто-то есть. Скрипнула половица, что-то тяжелое передвинули сразу за дверью.
– Привет! – воскликнул я приглушенным голосом.
В ответ я ничего не услышал, звуки прекратились, и я повторил:
– Привет! Мне не спится, я вышел выкурить сигарету. У вас все в порядке? Глеб, это вы?
И снова никто не ответил.
– Я зайду, вы не против?
Но в этот момент дверь распахнулась и ударила меня прямо в лоб. Я упал и успел только услышать, как кто-то очень быстро удаляется по снегу. Когда я встал и ощупал свое лицо – крови как будто бы не было, – моего обидчика как не бывало. Я стал искать сигарету, которая черт знает куда улетела, когда я падал в снег – падал нелепо, как падали люди в немом кино. Сигарету я не нашел и жутко раздраженный решил зайти в сарай и посмотреть, что там вообще творится. Может, это был вор, а я его спугнул. Если так – мне повезло, что у него не было оружия. Ведь каким простаком надо быть, чтобы вот так погибнуть. Нет-нет, это все вполне в моем стиле. Этого-то и стоит остерегаться – своей неуклюжести.
В сарае горела свеча, по стенам были выставлены всякие лопаты, грабли, тяпки… Был грязный стол с рассыпанными на нем гвоздями и шурупами, тяжелая деревянная табуретка примерно посередине сарая. Под потолком болталась петля… Черт! Да я же только что помешал кому-то свести счеты с жизнью! Я усмехнулся: не зря я сегодня держал смерть в уме. С минуту посмотрев на петлю, я решил вернуться в дом и попытаться уснуть.
* * *
Утром мы завтракали омлетом с жареным луком, оладьями и бутербродами с колбасой. Я пил кофе и курил «Приму» без фильтра: на этот раз я честно попросил сигаретку. Всего одна ночь, и я посмотрел на этих людей другими глазами. Еще вчера, если начистоту, я думал, что уже послезавтра буду в Петербурге. А теперь мне было хорошо и спокойно в этой светлой гостиной. Глеб курил и читал газету, Татьяна смотрела телевизор, и только Лиза не собиралась вставать в субботу пораньше.
– Иди… разбуди ее, потом целый день будет как сонная муха, – сказал Глеб, глядя на жену поверх очков.
Он производил впечатление обыкновенного работяги. Грубоватый, но в сущности не самый плохой человек. Не хуже других вроде бы.
