— Запрягай Грома, поеду в город ругаться.
— Госпожа, негоже верхом-то, лучше в коляске. Вы же не простолюдинка, чтобы так…
— Тамар…
— И слушать ничего не желаю. Здесь вы можете хоть на палке прыгать, а к людям стоит выходить, как и подобает жене правителя.
— Я соломенная вдова, Тамар, правитель забыл обо мне.
— Мам!
Я оглянулась и раскинув руки поймала в крепкие объятия сына. Тёмные волосы и глаза, как у отца с той лишь разницей, что в этих глазах был свет и любовь.
— Привет, отдохнул? — в поместье зашумели, застучали, услышали, что ребёнок проснулся и перерыв закончился.
— Ага, а что это?
— Это безобразие, которое кто-то будет исправлять.
— Здорово! Я с тобой!
— Нет, ты останешься дома и будешь следить, как слуги справляются с работой. Поможешь мне?
— Я тя лю, — он крепко обнял меня и поцеловал в щёку.
— А тебя люблю.
Одна ночь и я стала мамой. Глупая надежда теплилась в сердце, когда писала в письме Марку о беременности, потом о рождении сына. В ответ — тишина. И после этого я запретила себе думать о нём. Я ему не нужна? Отлично! Он мне то же не нужен.
А добротный дом нужен, но для этого пришлось буквально отвоёвывать у мужчин право считаться со мной и, если не уважать, то держать своё мнение при себе. Ночами плакала, а днём расправленные плечи и гордо поднятая голова.
— Лизара, покорми сына и можете сегодня к озеру сходить.
— Как скажете, госпожа, — няня сына поклонилась и взяв ребёнка на руки скрылась в доме.
— Госпожа, может, я с вами?
— Нет, Тамар, я сама справлюсь. Проследи, чтобы за сегодня весь пол был снят в зале. Вернусь поздно.
— Как прикажете, госпожа, — управляющий помог мне сесть в коляску и долго смотрел мне вслед, его взгляд я чувствовала, пока мы не повернули за угол.
Тамар, мой управляющий, мой помощник. Три года он был рядом, помогал поднимать поместье. На мой вопрос, почему же он сам не делал всё ответил, что слуги без хозяев распускаются. Чтобы это значило я так и не поняла, зато поняла, что при должной строгости и наказаниях можно многого добиться от обленившихся слуг.
Я видела, что нравлюсь ему, но держала на расстоянии. Марк доступно объяснил, что бывает с теми, кто идёт против его воли. Нет, я умирать пока не хочу, к тому же о сыне надо заботиться. Да и вообще, когда мне о чувствах думать, если дом на глазах разваливается.
В город я приехала после обеда. Лавка «Лучшая древесина от Троя» сверкала намытыми окнами и наполняла небольшую площадь свежим ароматом древесины. Вдохнув полной грудью я толкнула дверь, вошла в полумрак помещения.
— Госпожа, чем могу? — хозяин встретил льстивой улыбкой, поклон едва обозначил. Ладно.
— У нас с вами два пути: либо возврат уплаченных двухсот таланов, либо замена привезённой гнили на добротные доски.
Трой приехал в город несколько месяцев назад, каким—то образом выжил старого хозяина лесопилки и занял его место и обслуживает его клиентов. Скользкий и мерзкий тип. Я бы не стала иметь с ним никаких дел, но в округе он монополист.
— У нас нет гнили, госпожа, — мужчина развёл руки в стороны и нагло улыбнулся.
— Конечно нет, она же сейчас у меня во дворе валяется.
Мне хотелось плакать, но я кусала щёки изнутри. Двести таланов это очень много. Мы полгода копили их, чтобы бальная зала и холл радовали глаз добротной тёмной древесиной. Три недели ждали, когда привезут и дождались. Мы только в начале года завершили ремонт спален, кухни и столовой.
