Предводитель ничего не ответил. Он прекрасно знал маршруты патрулей – сам по ним ходил, когда становилось скучно заседать в крепости, – и Наиль объяснял их скорее для того, чтобы успокоить себя в том, что больше они действительно сделать не могли. Оба понимали, что в данной ситуации им ничего другого не оставалось, как томиться дальше в ожидании неприятностей. Пришлый народ, обосновавшиеся где-то на южной стороне реки Бурной, которая обозначала границу владений здешних общин, был крепостному гарнизону не по зубам.
Ларс задумчиво направил свои глаза в другую сторону – на северо-восток, где простиралась гористая местность, взлохмаченная хвойными лесами. За дальними вершинами в двух днях пути отсюда находился соседний город Мираканд, который считался столицей этого края. Выносливый скаут мог добраться до него бегом и к вечеру, если бы тронулся в путь на рассвете. Только оттуда можно было уповать на помощь.
Крепость Сутемь лежала в долине, окаймлённой с трёх сторон горами. Если любоваться её видом с самой высокой горы, то можно легко представить себе, что когда-то миллионы лет назад на этом месте был кратер огромного вулкана, который извергся с саморазрушительной силой, слив магму на юг. С той стороны долину разрезала река, которая полностью соответствовала своему имени – Бурная. Питаясь горными источниками далеко на востоке, она несла свои быстрые воды на запад. Не каждый зверь отваживался пересечь её вброд, и не каждый из тех, кто бросался в борьбу с шумными потоками и коварными водоворотами, доплывал до другого берега. Очевидно горная вода унаследовала скверный характер своих огнедышащих предков, заодно присвоив себе русло застывших потоков лавы.
Войску, решившему пойти войной на богатый и хорошо обустроенный Мираканд, в принципе ничего другого не оставалось, как маршировать на запад по южному берегу в поисках подходящего места для переправы. И это, пожалуй, была самая маленькая трудность на их пути. Чтобы добраться до столицы, предстояло выбрать одно из двух: либо обходить цепь высоких гор, за которым она находилась, удаляясь ещё дальше на северо-запад, – либо искать перевалы через горы. В первом случае войско было бы своевременно обнаружено, и город встретил бы неприятеля во всеоружии, а столичный гарнизон насчитывал с резервом до трёх тысяч хорошо обученных воинов. В случае осады он легко вырос бы за счёт стянувшихся жителей прилегающих деревень и простых горожан вдвое-втрое. Это был крепкий орешек, который пока никому не удалось взять штурмом. Последние набеги лежали в далёком прошлом и остатки разбитых отрядов с концом сгинули в степях.
Во втором случае войску пришлось бы столкнуться с крепостью, населённой «лесными дикарями», которые привыкли к суровым условиям местной жизни и не желали кому-либо подчиняться. Сутемь служила столице важным форпостом, контролируя северный берег Бурной в большом охвате, который был покрыт обширными глухими лесами. Весной они заболачивались, когда сходил снег и начинались дожди, и только хорошо сведущие в здешней местности могли ходить по ним.
– Идут! – донёсся с вышки на площади окрик дозорных, разом прервав невесёлые размышления предводителя на террасе.
Площадь мгновенно ожила. Посыпались вопросы и возгласы, которые можно было расслышать даже здесь.
– Идут?
– Наконец-то!
– Все? Сколько их?
Наиль незамедлительно встал и тоже подошёл к парапету. Все, кто сейчас мог напрямую видеть смотровую вышку у южных ворот крепости, внимательно наблюдали за жестами дозорных. Слова можно было невнятно расслышать среди гомона, жесты же всегда были однозначными, и они говорили сейчас: «Четыре и одна коза». Знак козы всегда предвещал много интересного. Это значило, что патруль привёл кого-то с собой. В былые времена, когда люди свободно кочевали по лесам, это было обычным явлением, но теперь стало редкостью. С крыши здания штаба не видно было ещё прибывших, поэтому оставалось только ждать, когда они пересекут луг от опушки леса до крепости, пройдут в ворота и заявятся сюда, чтобы отчитаться и показать, что принесли с собой. А в данном случае – кого привели.
