Тот покачал головой и показал тонкую книжечку:
– Лежала в вашем кармане с дарственной надписью некоему Соломону Криду. Думаю, это вы. Ваш пиджак тоже подписан этим именем.
Он кивком указал на серый пиджак, лежащий рядом на каталке:
– Вышито на этикетке золотыми нитками. Там и надпись по-французски.
«По-французски» коп выговорил так, словно выплюнул горькое.
Соломон внимательно посмотрел на книгу. Строгая, в тонах сепии фотография на обложке, выполненное старомодным угловатым шрифтом название:
ИСКУПЛЕНИЕ И БОГАТСТВО
СОЗДАНИЕ ГОРОДА
Мемуары преподобного Джека «Кинга» Кэссиди,
основателя и первого горожанина
Захотелось выхватить книгу у полицейского и рассмотреть как следует. Соломон не узнавал книги. Совсем ее не помнил. Вообще ничего. А ведь она могла дать подсказку. Как это злит. Бесит! И с какой стати коп лазил по карманам? Соломон стиснул кулаки.
– Итак, мистер Крид, есть у вас идеи насчет того, почему вы бежали от горящего самолета? – спросил полицейский.
– Я не помню.
Значок на груди копа информировал, что его носитель – глава местной полиции Гарт Б. Морган. Фамилия намекала на валлийские корни и объясняла, отчего кожа шефа розовая, веснушчатая и явно не приспособленная к местному климату – впрочем, как и кожа Соломона.
А какого черта здесь делает он сам?
– Думаете, вы летели на том самолете? – спросил Морган.
– Нет.
– Как же вы можете быть уверены, если ничего не помните? – Коп нахмурился.
Соломон посмотрел в заднее окно на горящий самолет. В голову хлынул поток новой информации, выкристаллизовавшийся в объяснение:
– Исходя из положения крыльев.
Морган глянул туда же, куда и Соломон. Одно крыло еще торчало почти вертикально посреди бушующего огня:
– А что крылья?
– По их расположению видно, что самолет врезался в землю на большой скорости. Пассажиров швырнуло назад, а не вперед. Причем со страшной силой. От столкновения с землей лопнули баки, загорелось топливо. Оно на открытом воздухе горит при температуре от пятисот до семисот градусов по Фаренгейту. Плоть обуглится и обвалится с костей за секунды. Принимая это во внимание, я прихожу к выводу, что не мог быть в самолете и, соответственно, сейчас разговаривать с вами.
Морган дернулся, будто его щелкнули по носу:
– Так откуда ж вы явились, если не из самолета?
– Я помню лишь дорогу и огонь, – ответил Соломон, потирая плечо.
Острая боль там сменилась зудящим нытьем.
– Позвольте взглянуть, – сказала Глория, выступая вперед и заслоняя шефа полиции.
Соломон принялся расстегивать пуговицы, глядя на свои пальцы, такие же белые, как и ткань рубашки.
– Раньше вы говорили, что пожар – из-за вас, – не отставал Морган. – Не могли бы вы пояснить?
Соломон вспомнил свой панический страх и необоримое желание убежать от огня.
– Я чувствую, что я и пожар как-то связаны. Но как – не помню. И не могу объяснить.
Он расстегнул манжеты, вынул руки из рукавов и заметил, что в машине вдруг повисла напряженная тишина.
Глория наклонилась, не сводя глаз с плеча Соломона. Морган тоже смотрел, чуть не выпучив глаза. Соломон проследил за их взглядами и обнаружил воспаленный, покрасневший источник постоянной боли.
– Что это? – прошептала Глория.
Соломон не знал ответа.
