Хотя, по размышлении, ничего смешного тут и нет. Дортуар – всего лишь спальня, пепиньерка – выпускница женского учебного учреждения, оставленного при нем для подготовки в наставницы. Спальня аспиранток.
А еще именно здесь заболел брюшным тифом американский писатель Джон Рид. Он прибыл в Москву для участия во Втором конгрессе Исполкома Коминтерна, членом которого, собственно, состоял. И остановился в небольшой гостинице, которая еще до революции была тут предусмотрена. Хотя о пагубности этого решения его предупреждал сам Ленин. Биограф Джона Рида сообщал: «Рид часто бывал у Ленина в его кремлевском кабинете… Ленин решительно рекомендовал Риду поселиться в рабочем районе и говорил ему, что это – лучший способ глубоко изучить русских и понять Россию… Они беседовали на всевозможные темы иногда до рассвета, и Рид все глубже и глубже осознавал гуманизм, как и величие этого человека».
Но не послушался американец гуманиста. И вот вам результат – брюшной тиф, бессилие медиков и почетные похороны у Кремлевской стены.
А ведь еще до революции здесь чувствовалась чертовщинка. Нечистую пытались изгнать из этих стен традиционным способом – иконами. Понимали, что икон для этого потребуется невообразимое количество, потому закамуфлировали акцию под выставку.
Сборник «Русская икона» сообщал в 1914 году: «Прошлогодняя выставка древнерусского искусства в Деловом дворе дала сильный толчок для развития как частных, так и общественных собраний Москвы. Так, известный собиратель С. П. Рябушинский организует музей русской иконописи, в который войдут драгоценные иконы его собрания, известные по выставке в Деловом дворе, а также целый ряд новых икон, недавно им приобретенных».
Но одномоментная акция не дала результатов. И вскоре после выставки здесь, в Деловом дворе, в собственном кабинете был застрелен Николай Александрович Второв, главный виновник и энтузиаст постройки этого сооружения, золотопромышленник и директор правления Товарищества мануфактурной торговли «А. Ф. Второва сыновья».
Поговаривали, что стрелял в него один бедный студент, потребовавший пятьдесят тысяч рублей на обучение и получивший отказ. Говорили также, что студент был незаконным сыном Второва – а иначе, собственно, чем объяснить именно этот выбор жертвователя?
Но те, кто знал историю этого места, прекрасно понимал, что жаждущий образования убийца – лишь орудие в руках иных, непостижимых сил.
Памятник Кириллу и Мефодию работы скульптора В. Клыкова (Славянская площадь) открыт в 1992 году.
Сейчас даже представить себе невозможно – ну куда ж мы без кириллицы. Без нашей родной азбуки (от «аз» и «буки»), которая от века нам заменяет алфавит (от «альфа» и «бета»).
Впрочем, Москва – город чудес. И есть тут одно место, которое, хочешь – не хочешь, а заставит праздного прохожего задуматься об этом. Речь идет о Славянской площади, а точнее, о торце так называемого Ильинского сквера. Место, где возвышается памятник Кириллу и Мефодию, полулегендарным основателям кириллицы. А к памятнику ведет лестница.
Эта лестница и симпатичная площадочка появились тут сразу после Великой Отечественной войны. Однако здесь планировалось установить другую скульптуру – статую народного комиссара Виктора Ногина. Московские рабочие-текстильщики даже поставили закладной камень.
Но дальше планов дело не пошло, и в 1958 году здесь по неясным причинам открыли Доску почета передовых предприятий Московской области. А в 1992 году – памятник Кириллу и Мефодию работы скульптора Вячеслава Клыкова.
