Вчера всю ночь я не могла оторваться от компьютера. С жадностью просматривала работы Итана Майера. Дыхание перехватывало от них, особенно тех, что были сделаны за последние годы. Его виденье девушек и женщин — прекрасно. Одну и ту же модель он мог фотографировать несколько раз, но каждый раз она была другой. Он раскрывал их с разных сторон, и каждая из них — настоящая. Просматривала снимки и чувствовала, как завидую его мастерству. Он делает невероятные вещи, и достичь таких высот возможно только путём долгих лет упорного труда. А мне так хочется суметь сделать что-то подобное здесь и сейчас.
— Итан, а ты будешь вести уроки у нас? — задаю вопрос, который мучал меня вчера перед сном.
Я так хочу, чтобы он провёл хотя бы одну лекцию, поделился опытом и, возможно, направил в правильное русло.
— Конечно, — оторвав взгляд от дороги, смотрит на меня. — Почему ты спросила?
Ему приходится по душе мой вопрос, вижу по появившейся на его лице улыбке.
— Мне понравились твои работы, — отвечаю откровенно.
Я не любила и не умела никогда юлить. Всегда говорила так, как есть. Признавалась честно в своих ошибках, спокойно могла извиниться и, если мне кто-то или что-то нравилось, я никогда не скрывала своей симпатии. Лукас убеждал, что это неправильно, твердил, что в девушке должна оставаться загадка. А для меня было важнее оставаться собой и не бояться говорить о том, что думаю и чувствую.
Сейчас бы Лукас сказал, что я должна была промолчать — не отвечать честно на вопрос Итана. Возможно, он был бы и прав, но я так не смогла. Да и не видела смысла в создании загадки. У меня не было никогда цели, чтобы кто-то хотел меня разгадать, завоевать. Тем более, Итан. Тем более, сейчас.
— Приятно слышать, — отвечает он, удовлетворённый моим ответом. — Знаешь, что я подумал, когда увидел тебя на выставке?
— Думаешь, мне стоит знать? — отвечаю с волнением.
— Подумал, как бы было замечательно поснимать тебя, — он не сводит глаз с дороги, лишь на мгновение отвлекается, посмотрев мне в глаза, чтобы вычитать мои эмоции, а потом снова отворачивается.
А я от неожиданности теряю дар речи. Он хочет меня поснимать? Итан Майер меня? Вспоминаю слова Стейси, что он фотографирует только тех, кто ему нравится. Да и сам он признался, что имеет возможность снимать только тех, кто доставляет его глазам удовольствие. И тут он говорит такие слова мне. Мне — ничем неприметной, исхудавшей, бледной, с потерянным взглядом девушке, у которой в голове один лишь мрак.
— Смешно, — реагирую я, вновь смутившись. — Очень смешно.
— Я на шучу, — он останавливается на светофоре, переводит на меня всё внимание, изучает. — Даже сейчас смотрю на тебя и хочу сфотографировать.
Краснею от стеснения. Не знаю, куда деть свои глаза, и что ему сказать в ответ на его откровенность.
— Я не фотографируюсь, — единственное, что удаётся мне вымолвить.
— Ожидал именно такого ответа, — улыбается он. — Но всё ещё впереди.
— Что это значит?
— Значит, что я обязательно осуществлю задуманное.
— Звучит не очень приятно. Решил принудить меня к съёмке? — понимаю, что одно неосторожное слово, и меня накроет волной возмущения.
— Никакого принуждения. Уверен, когда ты доверишься мне, то разрешишь сделать пару кадров.
— Уверен? Ты меня ведь совсем не знаешь.
— Не обязательно хорошо знать человека, чтобы его чувствовать.
Не нахожу слов, чтобы ответить ему. Может и в самом деле нужно быть более закрытой, чтобы люди вокруг не могли считывать меня? Но, с другой стороны, какое мне дело, что думают или чувствуют другие на мой счёт, когда я прекрасно знаю саму себя. И знаю, что не соглашусь на съёмку, даже если сильно этого захочу.
