Сон, в котором я пробуждаюсь - страница 34

Профессор остановился, словно ожидая этот вопрос.

– Отличный вопрос, – сказал он.

Память играет ключевую роль в том, как мы воспринимаем время. Благодаря памяти мы можем вспоминать прошлые события, сравнивать их с настоящим и строить планы на будущее.

Память, как бы, соединяет прошлое, настоящее и будущее в единое целое.

Таким образом, восприятие времени – это сложный процесс, который начинается с простого замечания изменений вокруг нас и заканчивается глубоким осмыслением времени как части нашей жизни.

В аудитории повисла тишина. Профессор сделал глубокий вдох.

– Поэтому, мои дорогие друзья, время в нашем сознании – это нечто большее, чем просто последовательность секунд. Это наша способность связывать прошлое с настоящим и направлять себя в будущее.

Профессор повернулся к окну, за которым серый зимний день начал уступать место первому проблеску солнца. Аудитория замерла, словно стараясь уловить мысль, прежде чем та ускользнет, как песок.

И в этом мгновении, наполненном молчаливым трепетом, время действительно остановилось.

В тот самый момент Эларион и Зирафир – два Хронозорца, обменявшись взглядами, наполненными вечной мудростью, продолжили свой путь сквозь звездные пустоты.

Они были воплощением самой идеи времени, частью сознания, которое стремилось постичь бесконечность.

– Зирафир, – задумчиво произнёс Эларион, его крылья мягко мерцали в такт пульсациям далёкого квазара. – И всё же, людская попытка осознать время, понять его природу – это не просто познание. Это их способ связать себя с чем-то большим. Даже если это "большее" рождается в их же сознании.

– Эларион, – ответил Зирафир, его голос напоминал эхо далёкого пульсара, – если мы признаем, что вне сознания времени не существует, значит, и наше существование – не больше чем часть той Вселенной, что рождается в умах тех, кто о ней в этот момент думает.

Зирафир, паря над светящейся туманностью, едва заметно улыбнулся.

– Мы – тени их мыслей, отражения их стремлений понять мир, – произнёс он.

И в этой, едва заметной, улыбке скрывалась целая реальность – не то, что находится «вне», а то, что появляется «внутри». А значит, каждый миг, каждый взмах их временных крыльев становился живым свидетельством того, что сознание творит миры, даже такие далёкие и сияющие, как их далекая-далекая Вселенная.

Q.S., marginalia in somnis

(Quaestio subtilis, marginalia in somnis)

Тонкий вопрос, на полях сна.

––

Non est tempus extra conscientiam – sed conscientia ipsa tempus est

(Вне сознания нет времени – но само сознание и есть время.)

––

Et dixit Zrafr ad larinem:

Si tempus non fluit nisi per nos, tunc qui sumus nos, nisi fluvius ipse?

(И сказал Зирафир Элариону: «Если время течёт только через нас, то кто же мы, если не само течение?»).

Et respondit lari:

Somniamus ordinem, et ex hoc ordo nascitur.

И ответил Эларион: «Мы сновидим порядок – и потому порядок рождается».

––

Glossa:

Этот текст выстраивает тонкую метафизическую конструкцию, где время предстает не как внешняя реальность, а как феномен, коренящийся в восприятии – как сновидение, существующее постольку, поскольку его кто-то видит. Здесь высказывается идея: время – не объективная ткань мироздания, а продукт интерпретации, кристалл, вырастающий в зеркале ума.

Хронозорцы Эларион и Зирафир – не просто персонажи, а аллегории саморефлексирующего сознания, стремящегося осознать пределы восприятия. Их полёт сквозь галактики – метафора движения мысли, попытки разложить линейную иллюзию времени на созвездия смыслов. Их присутствие – это «marginalia in somnis», записи на полях сна, отблеск внутреннего наблюдателя.