Один раз ей удалось переброситься парой слов и с Игорем:
– Игорь, дорогуша, и вот с такими людьми ты делаешь деньги?
Он засмеялся, потер лоб рукой:
– Слава богу, хоть не каждый день… С такими не каждый.
– Да пошли ты их к черту!
– Пожалуй, к этому все и идет, – он задумался. – Соблюдем приличия – потанцуем, по кофе,… а потом у них самолет.
– Потанцуем?!?! – она аж задохнулась. – Да я что у тебя? Кукла надувная?! С этим поросенком?! – потом сказала резко. – Можешь обижаться или сердится, но я пошлю его к черту, как только он меня пригласит, а он это сделает, точно! Ты что, не видишь как он на меня смотрит?
– Галка, дитенок… – он засмеялся. – Ну что же ты меня за какое-то чудище держишь? Первый, на правах мужа, приглашаю тебя я, а там… Или, может, тебе надо рассказывать план действий?…
…Ах, как же Игорь танцевал… Ему бы заняться этим серьезно – таких бы высот достиг! Ведь он никогда и нигде не учился, па и танцев никаких не знал, но как же он при всем том умел танцевать! Чутко чувствующий музыку и такт, гибкий, изящный и стройный (и как это ему удавалось? лопал за троих, ничем и никогда не занимался, а вот, поди ж ты – ни жиринки…), такой музыкальный и импровизирующий на ходу так, что другим и не мечталось… В танце с ним она закрыла глаза и почти представила их медовый месяц… Он вывел ее из этой задумчивости, тихонько шепнув на ухо:
– Музыка скоро кончиться…
– Я готова…
Тут он крутанул ее в каком-то особо немыслимом повороте, она громко ойкнула, он тут же испуганно спросил:
– Что? Опять?
– Да, кажется… – она сделала шаг, нога подкосилась, и Игорь эффектно подхватил ее на руки. – Точно, опять…
– Что такое? – почти одновременно спросили толстяк и седой.
– Старая травма, – сказала она трагически и глухо. – Мениск… Ах, как некстати… Мне так хотелось составить вам пару… – глаза полные слез, несчастное лицо, опущенные плечи,… "Оскары" вязанками валятся к ногам… Игорь, внешне убитый горем, тихонько трясется – от смеха…
Вид вытянувшихся лиц гостей удовлетворил ее почти полностью и когда Игорь уходил с ней на руках в спальню, она собрала все свое умение и выдержку, чтобы не захихикать.
В спальне, когда Игорь, все также тихо смеясь, накручивал на ее коленку какую-то немыслимую культю, чтобы гости увидели всю "серьезность положения", она спросила:
– Зачем ты притащил их к нам? Ведь они могут и потом зайти как-нибудь в гости! И что я буду с ними делать?
– И на старуху бывает проруха… – Игорь закончил работу с ее коленкой, стоял, наслаждаясь видом своего абстрактного художества. – Запудрили они мне мозги в офисе, думал толк какой-то будет. Только не переживай, они же сегодня улетают, и ни адреса, ни телефона я им не давал.
– Но они ведь у нас сейчас! – удивилась она.
– Я на всякий случай подъезжал со стороны дворов, там названия улицы нет, а по пути мы разговаривали, Москвы они не знают, так что не переживай, – повторил он.
– Будем надеяться… – она, пройдясь взглядом по всей комнате, вдруг в ужасе уставилась на стенку между пальмой и гравюрой и Игорь, увидев этот ее остекленевший взгляд, удивленно спросил:
– Галя, ты что? Эй,… Галчонок, в чем дело?
Так как она все также молча смотрела на стенку он, проследив за ее взглядом, посмотрел туда же.
На стене, придавленный гравюрой, висел обычный листок в клеточку, на котором размашистым и угловатым почерком было написано:
"Поменяйте замок! К нему кто-то подбирает ключ!"
