Собственно, это был всего-навсего город, но предстал он настолько отрешенным, далеким и чужим, что будто и не наш это был город, а подделка под него. Словно макет в музее, совсем как настоящий.
Этот пронзительный вид до сих пор стоял у меня перед глазами, как последний и самый важный отснятый кадр – все эти черные и желтые поля, малюсенькие серые домики, нити дорог и миниатюрные спальные кварталы вдали. А потом я понял, что давно уже сплю и все это только мне снится.
Проснулся я от продолжительного, фактически бесконечного звонка в дверь, который словно дрелью пронзил меня до самых печенок. Телевизор был включен, и из него грохотала очередная реклама, уже будто вываливаясь из экрана прямо в комнату. За окном было непроницаемо темно, на столе стояла пустая сковородка и пустая же чашка из-под кофе. Сразу возникло ощущение, что все это оставил здесь кто-то другой, а я только случайный гость в отсутствии хозяев. И меня тут же охватила смутная тревога.
И при этом кто-то до крайности назойливый упорно трезвонил в дверь. Кто-то хотел проникнуть в это жилище и чего-то хотел именно от меня. От этой мысли мне сразу сделалось совсем не по себе, но нужно было идти открывать, ибо этот кто-то почему-то был уверен, что дома кто-то есть и ему непременно должны открыть. Впрочем, я действовал скорее инстинктивно, чем осознанно.
Шатающейся походкой, потирая на ходу глаза и придерживаясь за стенку, я преодолел коридор с грязным велосипедом в углу, включил в прихожей свет и, моментально им ослепленный, на ощупь открыл дверь.
На лестнице был спасительный полумрак, единственная лампа отсвечивала откуда-то из-за угла, видимо с лестничного пролета.
– Здравствуйте! – как-то агрессивно поприветствовала меня с площадки полузнакомая женщина из соседнего подъезда в красной уродливой шапке, торчащей на ее голове, как шляпка подосиновика. – В нашем дворе собираются строить новый жилой двадцатиэтажный дом. Уплотниловка, в общем, как теперь везде. Так вот, мы собираем подписи против строительства. Вы же, надеюсь, уже в курсе?
– Нет, я совершенно не в курсе, – щуря глаза, растерянно пробубнил я, – какое такое строительство? Что за уплотниловка?
Она явственно отшатнулась и одновременно будто подалась вперед, уставившись на меня в упор раздраженно и одновременно устало.
– Вот вы живете как будто на другой планете. Уже месяц как мы провели по этому поводу собрание, объявлениями все увешано. Надо хоть немного интересоваться окружающей жизнью. Или вам все равно? – прищурившись тоже, видно, в ответ мне, подозрительно, но при этом все еще сдержанно вопросила она.
Предчувствуя недоброе, я в попытке защититься запоздало засуетился.
– Извините, но я и в правду совершенно не в курсе. Последнее время так все навалилось, много работы, болею периодически, запросто мог пропустить любые объявления. Я готов подписать что угодно. Покажите только где?
– Нельзя же настолько игнорировать реальность, молодой человек! Это же ваш дом! Я вашему поколению просто удивляюсь, – продолжала заводиться она, но вытащила из-за пазухи какие-то бумаги и ткнула мне пальцем в пустую строчку. – Останемся же в результате без двора, без детской площадки, без солнечного света! Вот здесь…
Слова про солнечный свет меня необыкновенно поначалу взволновали. Я взял из ее рук шариковую ручку, но тут же подумал, что мне действительно абсолютно все равно, построят у нас что-нибудь во дворе или нет. И мне как-то совершенно не сделалось от этого стыдно. А потом уже сделалось стыдно от того, что не стыдно. Может, она права, и я игнорирую реальность?
