Женщина, молча, смотрит на меня. Неужели жизнь среди людей со страстями, любовями, сомнениями и желаниями, с красотой и мощью земли не изменили жестокую инопланетную сущность захватчицы? Что-то с ней происходит. Не могу это объяснить словами, но она меняется – не внешне, внутри идет какой-то бурный процесс.
Я пытаюсь придумать, чем бы еще зацепить ее? Блеснула призрачная надежда на спасение. Может, поднажать? Попробовать изменить ситуацию, пока блондинка отвечает?
ПОСЛЕСОНИЕ
Так, лихорадочно обдумывая тактику (на стратегию уже не остается времени) вопросов, могущих изменить ужас случившегося, спасти собственную жизнь и существование планеты, я и проснулась. Сон держал в напряжении несколько дней. Параллели с собой искать даже не пыталась – не интересно.
А вот сюжет – подарок-подарунок! Когда-нибудь развернусь!
СОН-а
Этот сон – один из трех предрассветных сновидений, связанных друг с другом так прихотливо.
Осознаю себя идущей. Вопросом, от чего или от кого ухожу, не задаюсь. День заканчивался, и ясно было, что еще немного, и я войду в ночь без крыши над головой и с перспективой ночлега на семи ветрах. Вдали показалось спасительное жилье, и я заторопилась к вросшей деревянной избушке.
На стук дверь открыла старушка. Она все поняла и без долгих уговоров пригласила войти. Домик состоял из двух комнат и большой открытой веранды. Старушка познакомила меня со своим дедом и внуком. Малыша отвели в другую комнату и уложили спать. Дед принес старую шаткую раскладушку, и старушка принялась стелить мне постель. Я постеснялась рассказать, что у меня болит спина, и раскладушка здоровья не прибавит. Темнеет. Старики ушли в другую комнату к внуку. Лежать невыносимо, но в гостях не выкобеливаются. Мучительно жду, когда в доме все уснут, чтобы перетащить постель на пол.
Где-то ухают ночные птицы, и вовсю стараются сверчки. Под богатырский храп из соседней комнаты я решаюсь на перестановку. Но тихо не получилось. Едва шевельнулась, как сильная боль пронзила насквозь, и я не сдержалась. На мой громкий стон приползла бабулька. Глядя на то, как я вылезаю из раскладушки, она разохалась: "Чего же ты, доченька, не предупредила, я бы тебе сразу на полу постелила". Она помогла мне подняться и перетащила матрас. С трудом устроилась на новом ложе.
Вернулся старик. Сосредоточенно почесал за ухом, буркнул что-то вроде: "Я сейчас", – и вышел. Удивительно, но я быстро поднялась и проследовала за ним на веранду, чтобы посмотреть, куда он пошел?
Ночь еще не спустилась. Близкие сумерки, казалось, намекали солнцу, что "пора и честь знать". Но светило не торопится. Недалеко от веранды – в 100 метрах – зиял огромной дырой глубокий карьер. На дне люди копошились у машин. Старик спустился с большим цинковым ведром. В него ковшовой лопатой рабочий деловито бросал красную глину. Я поняла, что надо приготовиться к лечебной аппликации. Расстелила простынку на скамье и освободила спину.
Внезапно пошел дождь – не сильный, но явно затяжной. Перебираемся под навес. Только он совсем худой, и легкие струйки быстро образовывают лужи на дощатом полу. Пришлось вернуться в комнату. Ночь упала на дом, как покрывало. Сижу одна в потемках, обмотанная простыней. На веранде зажглись огни, как на деревенской дискотеке. Где-то рядом пели и веселились люди.
Выглядываю наружу. То, что увидела, было страшно и непонятно. В небе появились странные ярко-оранжевые бесшумные объекты. Они были похожи на объемные вырезанные снежинки со структурой, которая напоминала медузу. Шли сплошным потоком, закрывая все небо. От этого бесшумного полета стало жутко. Никто ничего не замечал. Это еще страшнее. Одна из медуз – бесформенная и туманная – снизилась так, что запуталась в высоких кронах деревьев и вырвалась из веток, оставив на листьях светящиеся анилиновые кляксы.
