– Ты же серая, безмозглая мышь! Ты никому не нужна. Такая дрянь никчемная, как ты, не может быть кому-то нужна.
Я так часто это слышала, что сама стала в это верить. Поэтому меня так задели слова, услышанные в раздевалке.
Получается отчим прав? Я действительно такая невзрачная и страшная? Мне всегда казалось, что он это специально говорит, чтобы унизить, оскорбить, задеть побольнее, но теперь уже сомневаюсь в этом.
Пока иду до дома культуры, вспоминаю, как отчим появился в моей жизни. После развода родителей, когда мне было семь лет мама начала устраивать свою личную жизнь. За ней ухаживало много мужчин, но она в каждом находила изъян. То маленького роста, то глуп, то мужественности не хватает. А однажды, на ноябрьских праздниках она познакомилась с мужчиной. Его звали Федор. Высокий, широкоплечий мужчина сразу покорил мамино сердце. Однако, несмотря на все его дружелюбие, мне он не понравился. О чем я сразу заявила маме.
– Дочка, он хороший. Вот увидишь. Не будь эгоисткой. Ты же хочешь, чтобы я была счастлива?
Да, я хотела этого. Я видела, как горели у мамы глаза, когда она смотрела на этого человека. Чтобы как-то сблизить нас, мама часто устраивала вылазки в кино, театры, кафешки, пикники. Дядя Федя оказался хозяйственным мужчиной. Дома было все по полочкам, но проблема была в том, что пока мама была дома, все было хорошо. Но стоило ей уйти, дядя Федя становился тираном. За малейшую провинность, как не убранная вовремя постель или плохо закрытый тюбик зубной пасты, я получала подзатыльники. Несмотря на мои жалобы, мама говорила, что я все это выдумываю. И в конце мая вышла замуж за дядю Федора. А уже в октябре, мне объявили, что у меня будет сестра или брат. Я очень радовалась и наивно думала, что с рождением малыша, отношение отчима ко мне изменится в лучшую сторону. Однако моим мечтам не суждено было сбыться. Беременность оказалось внематочной. Через год история повторилась. Мама потеряла много крови. Врачи сказали, что все попытки вновь забеременеть бесполезны. Дядя Федя тогда как с катушек слетел. При маме был примерным отцом семейства, заботливым мужем. Но стоило маме уйти, появлялась другая его сторона. Все чаще в мой адрес летели оскорбления, все чаще он стал поднимать на меня руку.
Капли дождя, попадая на мое лицо, вырывают меня из воспоминаний. Посмотрев на часы, прибавляю шаг.
На ходу стряхивая капли воды, вбегаю в дом культуры.
– Аленка, ты вся промокла, – по-доброму отчитывает меня гардеробщица баба Маша. – Давай мне куртку, я ее у камина повешу.
Баба Маша – самый важный человек в нашем храме искусства. По любым вопросам все обращаются к ней. Настолько доброго и отзывчивого человека, с такой широкой душой я не встречала.
– Рыбонька, сегодня у тебя репетиция в большом зале. И еще, – кивает в сторону двери, – там ребята занимаются с соседнего дома культуры. У них в клубе ремонт идет, так наша директриса им разрешила занять зал. Ты ведь не против?
– Да все нормально, баб Маша, я сегодня ненадолго. Одна занимаюсь. Хореограф на больничном до сих пор. – Улыбнувшись ей, отдаю куртку.
– Ты, рыбонька, меня клич, если эти кони приставать будут, – похлопав по плечу, говорит баба Маша.
Из репетиционного зала звучит громкая музыка, слышатся голоса. Открыв дверь, я робко вхожу. В дальнем углу, где стоит аппаратура, на пуфах сидят пятеро ребят. Посередине зала стоят двое парней и девушка. Высокий, смуглый парень в борцовке, с волнистыми темными волосами, уложенными в аккуратную стильную стрижку, жестикулируя руками, что-то объясняет паре. Его смешливые, чуть сощуренные карие глаза направлены прямо на них. Судя по всему, он лидер этой группы.
