Ведь там уже стоит гроб.
Там уже спит несуществующий Лембит.
Можно ли теперь сказать, что мамина спальня стала новой комнатой Лемми?
Или там, в месте под нами, комната была ему уже не нужна?
Когда Элли перестала слышать шорохи в гостиной, она, наконец, поднялась. Но совсем не для того, чтобы переодеться в пижаму и готовиться ко сну. На девочке все еще было надето плохо просохшее школьное платье, а волосы от долгого лежания в одной позе скомкались небрежными вихрами. С неудовольствием осмотрев себя в зеркале на шкафу, Эльга дернула ручку двери.
Она собиралась пойти и проверить то, что занесли на виллу Гном-Вонючка и его команда.
Как самая тихая на свете мышка, девочка прошла мимо дремлющей Лауры, миновала коридор и подошла к ее спальне.
Дверь была плотно захлопнута, но не заперта.
Поджав губы, Элли постаралась отворить дверь бесшумно и отлично с этим справилась. Но когда путь в комнату был открыт, о тишине пришлось забыть.
Гроб стоял в углу комнаты, угрожающе впиваясь в сознание своей ровной, точеной формой. Его углы просматривались во тьме лишь благодаря лунному свету из окна. Видна была только верхняя часть, и на чем именно стоял деревянный ящик понять было невозможно.
Однако, к шоку Элли, совсем не это было самым страшным зрелищем.
Прямо на крышке, по центру, заняв вальяжную позу, расположился длинный мужской силуэт.
Элли закричала.
– Элли? – послышался сонный голос мамы из гостиной. – Элли, где ты?
Ткач приложил палец к губам. В темноте его лицо было плохо видно, но девочка была готова поспорить, что он улыбался.
Если он и был наваждением, то оно охватило сознание Элли снова.
Прямо здесь, у гроба, увидеть который она так боялась.
– Все хорошо, мама, – начиная злиться на незваного гостя, быстро проговорила Элли. – Я вышла в туалет и споткнулась.
– Ты как всегда, – ответила Лаура раздраженно. – Не мешай мне спать.
Девочка включила свет в маминой комнате и закрыла за собой дверь.
Ткач зажмурился и манерно-страдальчески замахал руками:
– Что же ты делаешь, Элли Грэм! Я сейчас ослепну!
– И поделом тебе! – зашептала Элли, чувствуя, как ее ладони все еще мелко подрагивают от страха. – Вон пошел! Так и знала, что ты бандит психованный!
– В чем же заключается мой бандитизм? – привычно захохотал Ткач. – Скажи бабушке, чтобы закрывала на ночь окна-с!
– ТИХО! – шикнула девочка. – Мне не нужны проблемы с мамой!
– Ты поразительна, деточка, – ночной гость продолжил издеваться над Элли, но все же перешел на шепот и теперь прикладывал огромные усилия для того, чтобы хихикать тихо. – Только что сказала, что я бандит, но продолжила со мной разговаривать и теперь боишься не меня, а свою маму!
– Нужен ты мне, бояться тебя еще. – Элли обняла себя руками и опустила взгляд на гроб.
– А… – Ткач ядовито улыбнулся. – Это.
Так же тихо и почти беззвучно, как в прошлый раз, Ткач спрыгнул вниз. Он отряхнул свой сюртук от невидимой пыли, а затем склонился в полупоклоне и жестом пригласил девочку к гробу.
– Прошу, – вновь обнажил зубы он.
Сжав ладони в кулаки, Элли проследовала к деревянной конструкции.
При свете люстры было видно, что гроб стоял на чем-то похожем на обеденный стол. Четыре металлические ножки выглядывали из-под черной бархатной ткани, упираясь своим основанием в половые доски.
Сам гроб был сколочен из дерева светлых оттенков и был почти крохотным. Глядя на него, Элли думала, что едва ли поместилась бы туда сама. Размер посмертного ящика делал общую картину какой-то совсем не страшной, а грустной и… жалкой.
