– Да, красивая.
– И нежная. И такая здравомыслящая. – Пальцы Анджелы нежно погладили его ногу. – Обычно ты предпочитаешь совсем других…
– Не понимаю, что ты имеешь в виду?
– Ты из тех мужчин, которые любят более опытных, более изощренных. Кроме одного исключительного случая.
Он напрягся и отпрянул назад.
– Я не знаю, о чем ты говоришь.
– Нет, знаешь. – Ее голос звучал так же легко и приятно. Но глаза стали острыми, словно два голубых лезвия. – Ты видишь, я все про тебя знаю, Маршалл. Я знаю про твою дурацкую ошибку с некой Анни Гилби, шестнадцати лет от роду. И все про твою предыдущую, я сказала бы – до Дины, связь с женщиной, которая живет в Лейк-Шоре. По правде говоря, я приложила немало усилий, но узнала про тебя все, что можно было.
– Ты следила за мной? – Он хотел было возмутиться, но паника уже подавила все остальные чувства. Анджела могла уничтожить его всего одним небрежным словом во время передачи. – Какое ты имеешь право совать свой нос в мою личную жизнь?
– Никакого. Поэтому это так интересно. Действительно интересно. – Она играла верхней пуговицей своего пиджака. Когда его взгляд скользнул вниз, на ее руку, Анджела быстро посмотрела на антикварные часы у него за спиной. Одиннадцать десять, спокойно и хладнокровно подумала она. Прекрасно.
– Если ты собираешься шантажировать меня, чтобы разрушить наши с Диной отношения, то у тебя ничего не выйдет. – Его ладони вспотели от страха и ужасного возбуждения. Но он устоит. Он должен был устоять. – Она не ребенок. Она все поймет.
– Может быть, да, а может быть, и нет. Но я понимаю. – Глядя ему в глаза, она рывком расстегнула верхнюю пуговицу. – Я тебя понимаю. Маршалл, я отослала секретаршу, – ее голос стал тише и ниже, – чтобы остаться с тобой наедине. Как ты думаешь, зачем еще мне было беспокоиться и собирать про тебя информацию? – Она освободила из петли вторую пуговицу и перешла к третьей, последней.
Маршалл потерял дар речи. Когда он наконец выдавил из себя несколько слов, они оцарапали его горло, словно песок:
– Что это за игра, Анджела?
– А какую ты хочешь? – Она бросилась вперед, быстрая, как змея, и поймала его нижнюю губу зубами. – Я хочу тебя, – прошептала она. – Я уже давно хочу тебя. – Оседлав его, она прижала лицо Маршалла к грудям, торчавшим под черным кружевом. – Ты тоже хочешь меня, правда? – Она почувствовала, как его рот открылся, жадно нащупывая ее плоть. Острая и горячая вспышка, ощущение своей власти. Она победила. – Правда? – повторила она, обеими руками сжав его голову.
– Да. – Он уже задирал вверх ее юбку.
…Дина нетерпеливо ждала лифта, чтобы подняться на шестнадцатый этаж. У нее совершенно не было времени на эту встречу с Анджелой. Но она была связана непобедимым сочетанием хороших манер и привязанности. Она опять бросила взгляд на часы, пока люди выходили и входили в кабину лифта на седьмом этаже.
Анджела расстроится, размышляла она. Но это было неизбежно. Дина надеялась, что дюжина роз смягчит ее отказ.
Она должна Анджеле куда больше, чем букет цветов, думала Дина. Сколько людей не понимали, каким великодушным и щедрым человеком была Анджела Перкинс и насколько легкоранимым. Все, что они видели, – это властность, честолюбие, стремление к совершенству. Если бы Анджела была мужчиной, то все только приветствовали бы такие черты характера. Но она была женщиной, поэтому их считали недостатками.
