– Здравствуйте, Марк! – многозначительно произнесла Люба. На лицах всех троих читалось некоторое предвкушение. Даже Наталья Львовна хитровато поглядывала на него из-за рояля. Саня же лыбился во весь рот.
– Марик! – наконец насладившись паузой, произнес он. – В преддверии твоего дня рождения мы с Любой, – многозначительно и церемонно указавши рукой в ее сторону, произнес он, – мы решили сделать тебе небольшой подарок. Мы дарим тебе, – он сделал паузу, – урок вокала! – и застыл, наслаждаясь произведенным эффектом. Нужно сказать, что эффект получился. Марк несколько стушевался и, нарочито актерствуя, начал говорить:
– Прекрасная идея! Спасибо, друзья мои! Давайте будем считать, что урок прошел! Я получил пятерку и приглашаю всех в ресторан.
– Снимайте пиджак, – голосом, не терпящим возражений, произнесла поднявшаяся со своего трона Люба. Она явно была в своей тарелке. Несуразность происходящего ее явно не смущала. Марк, нехотя повинуясь, снял пиджак, повесил его на стоящую в углу треногую вешалку, оставшись в черной водолазке, и остановился посреди комнаты, не совсем понимая, что делать дальше.
– К инструменту подходите, смелее, – произнесла Люба, смакуя властность своего положения.
«Садисты, б-ть, – подумал Марк. – Это все Санек, сука, еще лыбится».
Саня действительно наслаждался моментом, не скрывая удовольствия.
– Давайте, Марк, повторяйте за мной: «А-о-а-о-о!» – Наталья Львовна послушно проиграла пять нот на клавишах. Марк молчал.
– Ну, Марк! А-о-а-о-о! – протянула Люба.
В этот раз пела она не так громко, как в отеле.
– А-о-а-о-о! – послушно протянул Марк следом за Любой.
– Хорошо! Свободнее, рот шире открывайте! А-о-а-о-о! – на полтона выше пропела она.
– А-о-а-о-о! – уже покорно повторял Марк.
– Прекрасно! Главное в этом деле – правильно брать дыхание. Связки – это мускулатура, подвергается, как и любая мускулатура, тренировке. Конечно, природа у всех разная, но научиться петь может каждый! Что касается дыхания… – в Любе уже, как показалось Марку, включилась программа «училка», она пошла по накатанной схеме.
«Ничего, – подумал он, – полчаса продержусь».
– О чем вы думаете, Марк? – в голосе Любы звучала бронза. – Я говорю – дыхание! Крайне важный предмет! Постоянно внушаю это своим студентам. Мужчина дышит грудью и животом, а женщина, в связи с физиологическими особенностями, только грудью! Давайте, пожалуйста, Наталья Львовна!
Та заиграла, Люба запела, Марк, потерявший волю к сопротивлению, тоже. Неожиданно Люба положила свою руку на живот Марка, а его руку взяла и бесцеремонно положила себе на низ живота. Через тонкую ткань он почувствовал вибрации от звучащего ее голоса. В глазах у него помутнело… Тонкая ткань позволяла ощущать изгибы и выпуклости того, что было у него под ладонью, да это еще и дрожало… Все дальнейшее происходило как в тумане. Плоть протестовала против того, что нужно было в этот момент извлекать еще и звуки. По спине потекли струйки пота. Люба уже отошла, но ладонь все помнила. Ему хотелось, конечно, в силу своего мудацкого характера попросить повторить упражнение. Вместо этого приходилось пропевать гаммы, следуя за игравшей уже с удовольствием Натальей Львовной. Экзекуция продолжалась не менее сорока минут. Марк даже устал, когда Люба наконец сказала:
– Ну, хорошо, на сегодня хватит. Как вам ученик, Наталья Львовна?
– Вы знаете, я удивлена, хорошо, достаточно чисто… Вы раньше занимались, Марк?
