– Что-о?
Если бы не подоспевший на шум Алик и наконец справившийся со своими штанами Александр, этот и без того исторический день участницы так и не состоявшейся драки, возможно, запомнили бы на всю жизнь, наблюдая в зеркале шрамы от ногтей, оставленные соперницей. Внезапно на поле брани влетела Таня.
– Галина Борисовна, извините, что помешала: там скандал в оперзале. Приехали из Промснабэкспорта с платежками. Хотят вывести все деньги, а у них не принимают документы.
– Доигрались? – Галина обвела взглядом загнанной волчицы всех, кто находился в комнате, и немедленно вышла.
В оперзал, который на самом деле был частью коридора, Галина не пошла. Она направилась прямиком в свой кабинет, откуда попыталась связаться с главным бухгалтером Промснабэкспорта – организации, руководитель которой хоть и покинул берега Испании относительно спокойно, но мириться с таким проколом, судя по всему, не собирался.
В оперзалах по всей стране, как в этом, почти пародийном, так и в тысячах других, настоящих, бурлили эмоции, никак не связанные с личными обидами руководителей различных компаний. Страна рухнула в хаос дефолта. Предприимчивые валютчики, закаленные в борьбе с КГБ еще в далекие годы застоя, могли, если бы захотели, с упоением повторять бессмертные строчки Тютчева: «Блажен, кто посетил сей мир в его минуты роковые». Правда, большинство из них предпочитало более близкую их духу лирику, то и дело в разговорах между собой повторяя крылатое выражение: «Если слышен денег шелест, значит, лох пошел на нерест». Это был момент их триумфа, неожиданно открывший возможности для баснословного заработка.
Молодой Мирза, оказавшийся на просторах финансовых морей волею случая всего лишь за год до этих событий, даже не имея профильного образования, моментально смекнул, что настал его час. Пользуясь старыми знакомствами среди бывших иностранных студентов и крутившихся в их среде фарцовщиков и мошенников всех мастей, он сновал по Москве с огромными спортивными сумками, меняя одну валюту на другую и обратно. На дилинг он заезжал только для того, чтобы свериться с курсом и заказать очередную порцию дефицитной наличности. Ведомый жаждой деятельности, он не особо обращал внимание на понурые лица коллег. Их команда жила своей жизнью, которая, наконец, подобралась к закономерной развязке существования.
Галина Борисовна, когда в ее кабинет вошел внешне спокойный Алик, тщетно пыталась что-то сказать в трубку, из которой бесконечным потоком лился монолог бухгалтерши, клявшей на чем свет стоит и президента (того, что так удачно избежал гибели на рельсах), и правительство, и вороватых банкиров-спекулянтов. В конечном итоге она бросила трубку. Жалостливое и просительное выражение лица Галины мигом сменилось на властную маску.
– Ты знаешь, что сделал этот козел? – эпитет, который демонстрировал максимально допустимую для Галины степень выражения ненависти к человеку, крайне редко встречался в ее разговорной речи, но сейчас она не могла сдержаться.
– Дефолт объявил? – Алик по привычке держался обеими руками за лацканы пиджака, переваливаясь с носка на пятку.
– Очень смешно. Обхохочешься. Твой папенькин сынок решил поиграть в президента, и когда этот козел…
– Какой теперь?
– Все козлы, – Галина сделала акцент на последнем слове, так что Алик невольно мог принять эту фразу и на свой счет. Но не стал. – Шалаев, козел, пришел к Сашку и предложил сохранить часть бумаг, чтобы заработать на курсе, а часть ему, видимо, откатить. В итоге у нас на несколько миллионов долларов барахла, и клиенты требуют либо вывести деньги, либо где-то покупать валюту.
