Тот год был насыщен кадровыми пополнениями. Кажется, что Галина Борисовна, наконец, смогла вернуться к реальности, которая все равно держала ее в узком и темном коридоре отчаяния от свалившейся на нее два года назад беды. Консервативная и чуждая перемен, Галина вдруг разом омолодила коллектив. Ей нужно было начинать все заново, возродить то, что она внезапно потеряла, и возродиться самой.
Поэтому, когда Стас пришел к Мирзе с идеей взять к ним в отдел Самарцева, сомнений в успехе этой затеи ни у кого не было.
Идея родилась после их встречи с Пашей перед самой защитой диплома. Ратников откровенно хвастался первыми карьерными успехами, потому что втайне несколько лет завидовал приятелю, наблюдая изо дня в день по дороге к метро, как тот на собственном автомобиле увозит в боулинг очередную подружку. Он живописал прелести своей новой работы, где утро начинается с похода в отнюдь не парфюмерный магазин с поэтичным названием «Ароматный мир», а в конце месяца за это дуракаваляние еще и неплохо платят. Самарцеву такой подход понравился, тем более что он давно хотел обзавестись каким-нибудь солидным статусом, а роль «банкира» казалась вполне для этого подходящей. Поэтому они решили поинтересоваться, нельзя ли и ему, без пяти минут дипломированному специалисту, присоединиться к дружному коллективу Внештрансбанка.
Вскоре Паша Самарцев, одетый благодаря стараниям состоятельного дяди как заправский франт, предстал перед глазами Галины Борисовны.
– А кто у вас родители? – за несколько месяцев знакомства с начальницей Стас уже понял, что суровый тон и манера задавать на собеседовании граничащие с хамством вопросы, которые в лучшем случае вызывали у собеседника оторопь, – всего лишь умелая маскировка и тактический прием. – Не алкаши, надеюсь? Сами-то, смотрю, выпить любите?
– Нет, что вы, – Паша сделал вид, что не заметил очевидной бестактности, держался подчеркнуто деликатно и строго следовал данным ему заранее указаниям. – Родители – врачи, папа – главврач Боткинской больницы, мама сейчас не работает, а дядя… дядя – председатель фонда медицинского страхования Москвы.
Правильно расставлять акценты его научил Мирза, которому новый знакомый сразу приглянулся. Он же заблаговременно сообщил подробности семейных связей Самарцева Галине Борисовне. И это было единственное, что заинтересовало ее в потоке бахвальства от молодого гордеца, в котором она разглядела для себя и для банка новую цепочку перспектив.
Собственно говоря, после этих объяснений Паши вопрос о возможности его трудоустройства был решен, а сети Галины Борисовны пополнил еще один клубок интересных связей, который она много лет будет ниточка за ниточкой вплетать в пестрый ковер своей клиентуры.
Хозяйка Внештрансбанка, наверное, ни за что бы не призналась себе, что создававшийся в те годы коллектив представлял собой собранные воедино кусочки разрушенной мозаики, отражавшей ее представления о том, как бы она управляла банком, будь рядом с ней Давид. Но это было именно так. В каждом новом сотруднике она находила что-то, что хоть отдаленно напоминало реального или возмужавшего в ее мечтах сына. Вот и в Самарцеве она заметила здоровую амбициозность и слегка преувеличенную горделивость, трепетно взращенную на желании во что бы то ни стало оправдать надежды и чаяния родственников. Все это было ей только на руку, а уж обуздать норов зеленых юнцов она всегда сумеет.
