Соприкосновение - страница 21

Заставленные палатками улицы Манали, горящие оранжевыми огнями фонари и толпы индийских мужчин и женщин вновь напомнили мне о том, где я нахожусь. У меня не получалось принять тот факт, что моё желание сбылось, что я уехала, что я далеко и всё, что происходит, происходит со мной.

В гостиницу мы вернулись затемно.

Всю ночь я провертелась в кровати как юла и провалилась в сон лишь за пару часов до подъёма. Чем ближе подходило утро, тем больше я сомневалась в том, что мне стоит идти на утреннюю практику йоги.

Я ответственно относилась к стабильности личной практики, ведь за два года занятий она помогла мне решить множество проблем. Зажатая и готовая к разного рода неприятностям, как внешнего, так и внутреннего характера, я цеплялась за покой и расслабление, что приходили после занятий, как за путеводную нить. Нить, крепость которой зависела от регулярности практики.

Будильник буркнул всего раз, прежде чем я его выключила. После оповещения о подъёме напала такая сильная сонливость, что теперь я была уверена в том, что как только закрою глаза, сон станет крепким на долгие часы.

Я с трудом выбралась из-под нагретого телом одеяла и тихонько оделась, в сомнениях поглядывая на спящую Ольгу. Мы не договорились о том, нужно ли её будить или нет. Я решила сделать это позже, в случае, если она не придёт на йогу, и, взяв коврик и приобретённый шарф, отправилась на крышу, где должно было состояться занятие.

Я поднималась по частым ступенькам в сланцах, норовящих слететь с ног, преодолевая один пролёт за другим, и, как могла, жалела свою коленку. Она имела свойство усложнять мне жизнь в моменты продолжительных нервных переживаний или чересчур выматывающих физических нагрузок. Это всегда происходило неожиданно: в сустав как будто били чем-то тяжёлым извне, отчего нога сразу подкашивалась, а в голове возникала острая нестерпимая боль. Я редко могла удержать равновесие при таком ударе и падала на землю, если не находила за что или кого зацепиться. Чем невыносимей была боль, тем дольше я потом приходила в себя и старалась не опираться на больную ногу до тех пор, пока не начинала доверять своему телу заново. Я испытывала дикий страх перед этой болью и подсознательно старалась держаться возле стен, поручней и людей, которые могли бы меня поймать в случае внезапного удара. Хотя упасть я не боялась. Я испытывала ужас перед болью, затмевающей рассудок.

Спуск с лестницы обещал быть не быстрым. Лучше бы сразу разбудила Ольгу и не добавляла себе сложностей. Из-за недосыпа я поленилась лишний раз подумать о более удобном построении маршрута утреннего передвижения.

На крыше никого не было. В сомнениях я прошла по сырой от ночного дождя площадке под навес и положила плед вместе с ковриком на скамейку. Небо затянуло тучами, сквозь бледный туман проглядывались макушки гор. Я поёжилась от порыва сырого ветра. Ещё сильнее захотелось вернуться обратно под одеяло.

Моё одиночество прервала Гюляра. Вместе с ней мы растащили обеденные столы, освобождая пространство для занятия. Спустя несколько минут к нам присоединились Рена, Фаина и Татьяна. Сонные, укутанные в ветровки и шарфы. Азата всё не было.

Я присела на стул, уткнувшись взглядом в облако, заслонившее округу.

– Может он проспал?

Вопрос повис в воздухе.

– Может это твой шанс провести нам йогу? – с серьёзным выражением лица спросила Гюляра.