– Ты не понимаешь… Если бы не он, – Маркин тяжело кивнул в сторону Умрихина. – Я когда базарил там, ну, на презентации, думаю, ну все… Я себе так и сказал, все – мы в жопе. Это еще до того, как этот хрюндель номер выкинул. Сидел и думал, ешкин кот, какого хрена мы сюда приперлись, какого ввязались во всю эту шарашку.
Маркин вскинул головой влево и внимательно посмотрел на Ваню.
– Говно у нас проект. Да, Ваня, да. И макет твой говно… Но я такую вещь скажу, – Маркин хмуро, исподлобья взглянул на улыбавшегося Умрихина. – Все в этом мире от случайностей зависит. Да, Андрюх? От стечения, мать их, обстоятельств. Если б Ванька это сердце не придумал… Вот спрашивается, что за чушь, какое, нахрен, сердце. И если б этот засраснец не порушил все… Даренко не дослушал даже, контракт – хоба так!
Маркин взмахнул рукой, как будто хотел расписаться, но заметив рюмку в руке, опрокинул в рот текилу.
– Ууу, а герой-то ваш уже хорош! – насмешливо сказала девушка, озорно поглядывая на Умрихина.
Умрихин попытался сфокусировать взгляд на соседке, и фокус удался. Она смотрела на него, весело разглядывая его лицо, и он подумал, что она очень даже ничего. Ему вдруг показалось, что тусклые лампы на потолке стали светить ярче. Умрихин расплылся в пьяной улыбке.
– Так, всем плясать! – встряхнулся Маркин, запихнул в рот дольку лайма и вскочил со стула. – Все за мной, кто последний, тот Киркоров.
Ваня медленно встал и, размявшись, мягкой походкой выдвинулся за Маркиным.
Умрихин не мог оторваться от этой игры глазами, ему уже хотелось по-пьяному нагло и без лишних слов сдавить ее полную грудь и приложиться к шее, ткнуться носом в мягкие волосы, забранные вверх. Он видел, что она, конечно, считала все его нехитрые мысли, но сделать это сейчас – значит снова пропасть в темноте, в которой он уже просидел час или два.
– С чего вы взяли, что я того? – спросил Умрихин, собравшись с остатками резкости в голове, стараясь говорить четко и уверенно.
Она плеснула смехом и отпила розово-желтую жидкость из бокала.
– Хотите докажу, что я еще вполне адекватен?
– Думаешь, стоит? – серьезно спросила она.
– А чего это мы все на ты, да на ты… Давайте перейдем на вы!
– Ммм, так необычно. Это и есть ваше доказательство? – сказала она.
– Какие ваши доказательства, – промямлил он эхом.
Он порол еще какую-то чушь, рассказывал о своей работе, выпендривался, расспрашивая о ее предпочтениях в архитектуре и живописи, заодно вспоминая интересные сведения об известных картинах – вы знаете, в чем секрет улыбки Джоконды? А я вам скажу, она просто беременна, это улыбка будущей матери, – в общем, старался быть интересным.
Умрихин понимал, что он проигрывает. Странно, она оказалась не такой простой для случайной соседки, решившей провести время за счет трех пьяных и довольных мужиков – тот простой и глупый сценарий, по которому Умрихин мог предвидеть реакцию, улыбки, наигранные ответы, разваливался на глазах. Он ощущал себя мячиком на резинке, который она умело отбрасывала и ловила, мягко навязывая свой ритм – прыг-скок, прыг-скок. В ее больших – черных? карих? – глазах не было в них ни желания нудно флиртовать или старания понравиться, ни той напускной усталости, за которой прячутся женщины, знающие цену общения с незнакомцами. Глаза ее просто смеялись.
Он отхлестал себя по щекам:
– Уфф. Шутки в сторону. Хочешь, я разнесу этот кабак?
