За обедом мы в основном обсуждали нейтральные темы. Перебросились парой фраз о Москве. Он там тоже бывает по работе или учебе, но не часто.
Владимир буквально атаковал меня вопросами! Я едва успевала отвечать!
Рассказала про свой университет, про конкурс красоты и про Сашу, по которой скучаю. Увлеклась и выложила, как мы с ней смеялись, когда репетировали мой выход и речь. Буквально до слез! Саша виляла задницей, проходя по своей комнате, я хохотала, лежа на диване, закинув ноги на спинку и схватившись за живот. Мы с ней пересмотрели кучу старых американских фильмов, в которых были упомянуты подобные мероприятия.
Владимир не перебивал, не зевал, не смотрел на часы. Кажется, что ему было интересно, и я продолжала рассказывать. Можно было бы, конечно, томно молчать и робеть. Но... я ведь пообещала себе, что буду смелой. Не понравлюсь ему, и что он сделает? Не возьмет меня замуж?
- А ты, Владимир? Почему именно юридический? - спрашиваю, решив, что мы вполне можем теперь поговорить о нем. - Почему ты стал юристом?
Он пожимает плечами. На секунду задумывается, будто ему впервые задают этот вопрос.
- Как-то даже мыслей других не было. Мой отец - прокурор, дядя - Виктор Владимирович, - уточняет для меня, - успешный адвокат.
- Дядю твоего я запомнила хорошо, - киваю я. Дымарский, наконец, берет в плен мой взгляд и улыбается шире.
- Уверен, вы подружитесь. Брат тоже юрист, - продолжает, не разрывая зрительного контакта. - Он занимается землей.
- Значит, у тебя не было выбора?
- Почему? Был. Наверное. Но мне с детства дико нравилась синяя форма, - он склоняет голову набок. Вроде бы шутит, но это неочевидно. Форма отца — ужасно скучная, и она уж точно не может идти Владимиру. С его карими глазами, смуглой кожей и вьющимися волосами. Она для него будто простовата. Я не сдерживаюсь и смеюсь. Потом спохватываюсь и прикрываю рот салфеткой. Виолетта Степановна убила бы меня в этот момент взглядом.
- Извини. Но мне кажется, она тебе не идет.
Ни форма, ни фамилия.
Он меня рассматривает, как диковинную игрушку на витрине. Словно я снова на сцене и на меня направлены камеры. Почему-то это не смущает, а, напротив, рождает внутри приятный трепет.
- Ты знала, что в древности синий цвет использовали для защиты от сил зла? В этом весь смысл, - он делает глоток кофе, и я улавливаю задор в его глазах. Всё же он шутит. Сказки рассказывает, точно Серый Волк.
- Ты в это веришь? - спрашиваю я.
- Верить можно в Деда Мороза или Зубную фею, а я тебе называю факты.
- Вот оно что. Значит, ты защитник. От сил зла, - произношу я, откинувшись на спинку стула. Наши глаза вновь встречаются.
- Не совсем, но тепло. Знаешь, как переводится слово «прокурор» с латыни?
- Управлять, - отвечаю я без запинки. Посмотрите на моего отца, определение придет само собой. И гуглить необязательно. Он управляет городом, своей семьей, мною.
- И заботиться. Это синонимы.
- Ни разу в жизни! - хмыкаю я, откладывая десертную вилку. Я наелась, всё было очень вкусно.
- По крайней мере, так должно быть, - Владимир допивает свой кофе. - Если управлять правильно. Иначе это тирания. Впрочем, зачастую мы видим лишь часть общей картины, поэтому не понимаем мотивы многих поступков. Просим счет?
Я подкладываю пальцы под колени и смотрю на его руки. Красивые, ухоженные. Черные волоски на тыльной стороне, ровные длинные пальцы. Руки совсем не такие, как у Тараса. У него ладони широкие, на пальцах куча мозолей. Тарас много работает физически. Наверное, не очень хорошо, что я сравниваю этих мужчин.
