— Три мужа, и с каждого хоть какой-то шерсти клок, — фыркает она. — Европейские мужики — это отдельная песня, это на две бутылки вина история, не меньше. Значит так, едем кутить! — приходит она к очередному заключению. — В клуб!
— В какой клуб? — смеюсь я. — Песком трясти?
— Сейчас у племянника спрошу, где тут могут оторваться две незамужние девушки.
Несмотря на всю нелепость, эта идея не вызывает у меня отторжения.
Она вызывает желание натворить какого-нибудь дерьма.
В конце концов, это Машкина историческая обязанность — втягивать меня в разного рода истории, например, в поездку на дачу какого-то парня, с которой мы удирали ночью в непроглядной темнотище.
Кажется, за десять лет ничего не изменилось!
— Да? — требует, пища и хлопая ладонями по рулю.
— Мне завтра вставать в семь… — опускаю в ладони лицо и стону. — У матери день рождения, нужно помочь с готовкой…
— У меня только одна мысль, — поражается она. — Вот у тебя все как обычно! Просто «машина времени» какая-то. Поэтому знаешь что? Ничего не хочу слышать!
Она права. Это «машина времени». В отличие от нее, у меня всегда была куча обязанностей перед семьей.
— Ладно! — сдаюсь.
Она забрасывает меня домой, где за час я успеваю принять душ, высушить волосы и уложить их с помощью плойки. Учитывая их длину значительно ниже лопаток, за такое время это просто подвиг. Выбрав короткое блестящее платье серебряного цвета, в котором встречала этот Новый год, разбавляю образ красной помадой и длинными серьгами в тон наряду.
Отправляю в маленькую замшевую сумку телефон и усаживаюсь на диван полностью «одетая», как собственная парадно-выходная версия. Чувствуя себя по-дурацки, потому что такси будет логично вызвать минут через двадцать, ни одной гребаной минутой раньше, и это ожидание делает меня жуткой неудачницей…
Будто я собираюсь отправиться на свой первый бал, а не на попойку с бывшей однокурсницей.
Но вот так, как сейчас, я не проводила время со времен студенчества.
От этого я чувствую себя неудачницей втройне.
Когда такси везет меня по сброшенному Машкой адресу, я рассматриваю фотографию, на которой Миша демонстрирует мне отсутствие переднего зуба, и мое сердце заходится от нежности. Он умеет делать фото, но отправить его — нет. В этом ему помогает отец.
Когда он с ним, я всегда звоню ему перед сном.
Скрепя сердце, набираю ему прямо сейчас, но, к моему удивлению, трубку снимает Руслан.
— Да? — спрашивает совершенно спокойно.
По моим внутренностям проходит холодок. От неожиданности и от того, как его хрипловатый голос щекочет мои нервы.
До вчерашнего дня мы полгода не разговаривали. Ни единого раза.
— Где Миша? — задаю ему этот вопрос, но мы оба знаем, что я имею в виду совсем другое.
То, что он не должен был брать трубку, зная, что звоню я.
— В ванной, — отвечает. — Обычно ты звонишь позже. Решил ответить, чтобы не было как в прошлый раз.
— В прошлый раз было не так, — освежаю его память.
Именно после того, что случилось в «прошлый раз», мы и разругались в пух и прах окончательно.
— Не так? — уточняет с этим спокойствием, которому научился в своих боях за место под солнцем. — Ты наорала на меня за то, что я вовремя не взял трубку.
— Я звонила пятнадцать раз, Чернышов! — снова освежаю ему память.
— Я забыл телефон в машине, — отвечает он. — Я пятнадцать раз тебе об этом сказал.
— Ты не перезвонил, — злюсь, будто это было вчера.
