Никто не спешит меня останавливать. Я даже не понимаю, как к этому отношусь.
Уйти — моё решение, но что-то в груди как-то неприятно щемит, оттого что никто так и не обратил должного внимания на произведённый на меня эффект подобными разговорами.
Выходя, всё же хлопаю дверью. Какая-то детская обида заставляет сжимать кулаки и хмуриться.
Кажется, не больно. Должно быть, просто нервы сдают и пора уже озаботиться успокоительным или квалифицированным психологом.
Смеркается. У меня нервы крепче, чем я думаю. Это сколько, получается, я смогла высидеть за столом, слушая такие неприятные разговоры? Часа три? Четыре?
Зачем он вообще припёрся? Сказал же по телефону, чтоб я свои проблемы сама решала, а, вопреки своим же словам, взял и припёрся.
Кто так делает?
Не хочу оставаться где-то под окнами. Набираю побольше воздуха в лёгкие и плетусь в обход дома. За ним должна быть детская площадка, другой двор и несколько лавочек. Не скажу, что горю желанием сейчас смотреть на детей, но посидеть где-нибудь не помешает. Не сбеги я в домашнем костюме, состоящем из трикотажных бридж и майки, я бы, возможно, имела куда больший выбор, а так…
Уединение отменяется.
Присматриваю себе пустующую лавочку у чужого подъезда и занимаю её, недовольно разглядывая развернувшееся представление.
На детской площадке полно мужиков. Рядом с небольшой горкой припаркован грузовик, а его водитель, высунувшись из окна, о чём-то разговаривает с мужчиной в чёрной бейсболке.
Ещё несколько минут наблюдения и я понимаю, что мужчины ремонтировали детскую площадку. Грузовик с песком для песочницы. Вышла накладка и песка привезли гораздо больше. Сейчас его некуда деть и там, вдали, кипят жаркие дебаты.
Поразительно, но я никогда не задумывалась о детских площадках. Как они появляются, кто их обслуживает и чинит, кто следит за порядком и несёт ответственность.
Всё это ведь прекрасно. Вера в человечество жива и жить будет ещё не один год. Сплочённость, общие цели, их достижение и результат… Поразительно всё-таки, какие, оказывается, хорошие люди живут рядом со мной.
На какое-то время я забываю о своих проблемах. Наблюдаю искоса за тем, как мужчины обзаводятся лопатами и, разделившись, возводят потрясающе большую песочницу.
Водитель грузовика — жулик. Я так поняла, что он всё равно взял с них деньги за полный кузов, хоть мужчины и половины песка не выгрузили. Опять же, никакого мордобоя и разборок. Только один показал удаляющейся машине весьма однозначную конфигурацию из пяти пальцев.
Лёгкая полуулыбка застывает на губах. Ветер треплет наспех собранные в гульку, и уже успевшие выбиться из неё, волосы.
Замечала ли я такие обыденные вещи раньше? Жила ли я раньше вообще? Почему мир вокруг такой интересный и поразительный?
Ударившись в философские мысли, я не сразу замечаю приближение мужчины. А когда замечаю, застываю как вкопанная и поспешно отвожу взгляд в сторону.
Это какое-то издевательство! Что он здесь делает?! Почему он меня сегодня весь день преследует?
Язык так и чешется ляпнуть что-то такое, едкое и язвительное, но я понимаю, что не хочу портить себе настроение, которое только-только начало ползти вверх. Вообще не буду на него внимания обращать, пусть проходит мимо, идёт своей дорогой, пусть даже говорит что хочет, я просто… камушек. Вот, да, я камушек. Меня здесь нет!
— Ты меня преследуешь? — бесцеремонно опустившись на мою лавку, Молотов снимает с головы бейсболку и упирается руками в широко расставленные ноги.
