В общем, по утрам Боря ко мне не ездок и не ходок обычно.
Выхожу из подъезда и сразу же вижу подъезжающий Лексус босса.
Значит, не соврал. Не пранк.
— Привет, отдыхающему классу.
Не глуша мотор, Вяземский выпрыгивает из машины и бросается к задней двери.
— Боря, что за дела в субботнее утро?
— Ребёнка хотела? Получай.
Сначала в руках босса появляется маленький голубой рюкзак, а затем и белобрысый мальчишка в голубой футболке, которого Боря держит за руку.
— Чего застыла? Давай. Вот тебе тренажёр. Тренируйся. В обед заберу.
— Ч-чего? К-кого? К-кто это, Боря?
— Это Сергей Борисович. Знакомьтесь. — невозмутимый мужчина настойчиво толкает мне в руки рюкзачок с, кажется, Микки Маусом, и когда ему это удаётся, удаляется в закат. Точнее, к своей машине, но для моего состояния это особой роли не играет.
— Пливет! — горланит мальчик, ничуть не тревожась тем, что остался наедине с незнакомой тётей.
Именно, — чтоб Борю там перекосило, — незнакомой! Я его сына видела, когда он у Вяземского в кабинете ещё по полу ползал в сползающих, кремовых ползунках.
Нет, это всё-таки шутка какая-то. Не может взрослый, адекватный и местами умный человек вручить… пятилетнего ребёнка мне. Пусть даже до обеда! Это розыгрыш. Определённо.
В конце концов, запасных детей у него нет. Этот навряд ли в машине у отца сохранился.
Нет, сейчас вернётся. Ну иначе и быть не может. Объедет вокруг дома и вернётся за сыном.
— Тётя, у тебя имя есть?
— А?
— Я Селёза!
Странное произношение.
— Где же твой папа, Серёжа?
Рефлекторно хватаю руку мальчишки и напряжённо всматриваюсь вправо. Хотя почему вправо? Если Боря объедет вокруг, то он появится слева.
Поворачиваю голову в другую сторону и вижу огромное… ничего. Нет Бори.
Вот гадёныш!
— Уехал на вокзал за мамой.
Что беременная женщина делает на вокзале? Ей же рожать скоро.
Господи,почему меня интересует чужая беременность? Мне бы понять, что с мальчишкой делать-то?
— Пойдём-ка ко мне домой, Серёжа.
Надежда увидеть авто Бори тает с каждой секундой. Как бы мой разум мне ни твердил, что подобное невозможно, но глаза видели, что видели, а в руке нетерпеливо дёргалась маленькая, пухлая ручка.
— А у тебя дома есть иглушки? — картаво вопрошает ребёнок.
— Ага.
«Дома, Серёжа, у меня есть телефон, с которого я позвоню твоему папе и съем ему мозг чайной ложечкой!» — думаю я, ведя ребёнка в свою обитель.
— Ты не голоден?
— Нет, мы завтлакали. А ты?
Ну, вроде бы не всё так плохо. Диалог налаживается. Вполне себе маленький человечек. Смышлёный. Может, как-нибудь доживём и до обеда.
— Вроде того.
Завожу сына босса в квартиру и запираю за нами дверь. Взгляд тут же выхватывает десятки острых углов и множество хрупких предметов.
Это будет сложнее, чем я думала.
Первое желание — сгрести всё, на что натыкается взгляд. Сфинксов у плазмы, Эйфелеву башню от двери, песочные часы и… Нет, так дело не пойдёт. Я же не могу вынести половину гостиной?
Помогаю мальцу раздеться подрагивающими руками и веду его, конечно же, под телевизор. Не знаю, как нынешние дети, а со мной срабатывало.
— Сейчас, сейчас… Две минуточки. — бормочу, словно в бреду, щёлкая каналами.
Наконец, находится детский.
— Маша и медведь. — Сергей Борисович вроде бы доволен.
Рвано выдыхаю и ставлю на диван рюкзак:
— Серёж, мне надо в туалет. Тебя можно одного оставить ненадолго?
— Конечно. — горделиво кивает мальчик, расправляя плечи и вальяжно забравшись с ногами на диван.
