– Не знаю, как другие, а я в женихах в свое время засиделся. Мысль о браке мне пришла в голову еще в первом классе. Женщина к тому времени у меня уже была. Настя из соседнего подъезда полностью соответствовала моим представлениям о спутнице жизни: умела аккуратно разрисовывать раскраски, не абы как, и мать ее пекла вкусные кексы. И, потом, она была красива. Не помню, но уверен, что красива…
Я невольно улыбнулась, а он, не замечая этого, продолжал:
– Материальные проблемы меня не тревожили. Я знал, что буду работать Зорро, а Настя укрепила меня в уверенности о нашем финансовом благополучии заверением, что будет, как и мать ее, официанткой. Единственное, что беспокоило, это квартирный вопрос. Они там жили вчетвером в однокомнатной, а мои родители мне порядком надоели. Но Настя успокоила меня наличием у ее предков дачи. Сказала, что мы с ней первое время, пока мне не дадут квартиру, могли бы пожить на этой даче. Это ваше женское предчувствие – она считала, что квартиру должны дать именно мне, так как я был отличником.
– Вы были в школе отличником?
– Да. Так вот, немного подумав, я сказал, что на даче как раз могли бы пожить то время, пока мне не дадут квартиру, ее домашние. Это предложение было встречено с заметным удовольствием. Я уже ощущал прожигающую меня любовь и не собирался медлить. А потому прямо с лавочки отправил почти жену к почти теще улаживать организационные вопросы. Добавив вослед, что машину их вместе с гаражом, если что, мы тоже забираем. Кровь стучала в висках моих палочками Ринго Старра. Гремя сандалиями, май бэлл забежала в подъезд, и больше я ее в тот день уже не видел. А на следующее утро в школе она, не вдаваясь в подробности и садясь за парту нашу как-то боком, сообщила, что любовь ее ко мне еще горит. И сегодня она горит, пожалуй, даже сильнее, чем вчера. Но между нами, тем не менее, все кончено.
– И поэтому вы до сих пор не женаты.
– Дело совсем не в этом. Просто это был первый нож, вставленный мне меж лопаток рукой женщины. Сколько потом было таких рук, и чего они только не вонзали в мое рыдающее сердце – и вилы навозные, и колья осиновые, – но этот первый пример женского непостоянства волнует меня до сих пор. Спасибо, что уложили продукты в пакете правильно – сначала тяжелые, а уже на них – легкие. Я никак не могу научиться это делать.
Мне стало стыдно. А ведь он даже не заглянул в пакет.
– Должен же за вами кто-то ухаживать? – вырвалось у меня.
– Я уже поблагодарил, – и он открыл дверь.
– Можно еще вопрос?
Он закрыл дверь, хотя мог и не закрывать.
– Чем вы зарабатываете на жизнь? Что бизнесмен, это я уже поняла. А в какой области?
Сосед пожал плечами.
– Я конфликтолог.
– В смысле?
– В прямом. Когда люди оказываются втянутыми в неприятные истории, я им помогаю. За отдельную плату, разумеется. У вас все?
– А вот эти крутые ребята, приезжающие круглосуточно к нашему дому на автомобилях стоимостью в бюджет нашего ТСЖ, – это ваши клиенты?
– Я вижу, вас не проведешь?
– Ну, это же на глазах у всех происходит…
– Да, это мои гости. Но не все крутые.
– Понятно.
И он вышел.
Черт бы его побрал. Он мне нравился, а я не могла понять, почему. Такие мужики меня раздражают страшно. Зануды, болтуны и мямли. Драться, правда, умеет. Но если бы это было то, ради чего женщине стоило жить, я ночевала бы в боксерских клубах.
Перфораторы, блин, это те же дрели. Я даже разочаровалась. Название обещает, а внешний вид разочаровывает. Грузчик под присмотром таможенника вагон распахивает, я смотрю внутрь и возмущаюсь:
