Сосна и олива. Израиль и его соседи - страница 3

Европейцам трудно оценить источник. На севере, в Европе, текут реки, каждая из которых больше всех наших речек вместе взятых. Но у нас вся история, вера, святость связана с источниками, бьет с ключевой водой. Какие источники, с какой драматической историей есть в Святой Земле! Эн-Султан в Иерихоне, воду которого опреснил пророк Елисей; Гихон – по его руслу воины Давида штурмовали Иерусалим; источник Назарета, где архангел Гавриил приветствовал деву Марию.

Если так, спросит читатель, почему мы задерживаемся у совершенно непримечательного Яблоневого ключа Ясуфа или четырех потоков Дура-эль-Кари, которые «на карте генеральной синим кружком означены не всегда», да и с особо важными событиями не связаны? Именно поэтому! Ведь цель наша – понять Святую Землю, ее суть, ее святость, ее особенность. У знаменитых источников можно отметиться, но трудно ощутить святость. Ведь святость Святой Земли не связана с одним событием или одним человеком – ее святость изначальна, она присуща земле вне связи с Моисеем, Иисусом, Мухаммадом. Под святостью я подразумеваю одно – ее ландшафт неподражаемо создан для поисков духовного возрождения. Сотни и тысячи людей обрели благодать, прозрение, пророческий дар и забвение в Святой Земле. Земля не утратила своей способности пробуждать душу человека, но трудно найти благодать в старом Иерусалиме с его толпами туристов или у источника Марии в Назарете, среди сотен пожилых и усатых паломниц.

Об этом писал Федерико Феллини: «Туристские достопримечательности Рима только мешают понять город, да и увидеть их воочию трудно, потому что туристы смотрят на них сквозь призму уже увиденных фотографий и открыток. Как можно разглядеть Колизей, если инстинктивно реагируешь на него так: «Ну, ну, прямо как на открытке». Нужно биться много лет, чтобы просто увидеть и понять Колизей».

Феллини прав. Тяжесть культурных ассоциаций, груз истории, память пилигримов наваливаются на малые источники и те не выдерживают. Приходится сказать: источник – это источник, это место, где пьют воду и люди, и овцы, и смоковницы. А тогда, со временем, мы придем к благодати. И только после этого, постигнув малый родник, мы сможем «просто увидеть и понять Колизей».

Чтобы понять духовный поиск пророков, нужно поставить себя на их место – оказаться у безымянного источника, на безымянной высоте. Чтобы понять сущность Святой Земли, нужно отказаться от осмотра ее знаменитых мест и обратиться к ее недостопримечательностям, местам вполне обыкновенным и обыденным, каждое из которых могло бы стать величайшей святыней мира, если бы, скажем, был подлинней нос Клеопатры.

Святая Земля – не музейный объект, но совместное творчество Бога и человека. Ведь страны не существуют сами по себе. Франция – это то, что ежедневно и ежеминутно творят французы. Только чудак может любить Францию и не любить французов. Так богатые туристы запираются от местных приставал в оазисах своих отелей и ворчат на народ, создавший и созидающий Венецию, Тадж Махал и Харам а-Шариф. Любить страну и не любить ее народ – форма некрофилии, любовь к трупу.

Святая Земля – это плод совместного труда Бога и ее жителей, ибо полная гармония народа и рельефа, эта мечта Льва Гумилева, полностью достигнута в Палестине. Нельзя понять страну, не поняв ее народа. Ведь они неотделимы, феллахи, их оливы, ухоженные ими родники, исхоженные ими горы, белые купола святых гробниц на вершинах, они живут вместе и нуждаются друг в друге.