Шофер промолчал – в этот момент он как раз вел машину через крутой поворот. Дорога, ведущая из города, внезапно превратилась в дорогу, стремящуюся в город. Мужчина сбросил газ, когда они проехали щит с приветственным плакатом. Заплутавшие Сосны лежали впереди, окутанные мраком. Боб позволил машине проехать еще немного и остановиться, а потом заглушил двигатель.
– Мы будем просто ждать здесь? – спросила Барбара.
– Пока что – да.
– Разве нам не нужно ехать?
– У нас почти не осталось бензина.
Женщина перелезла обратно на переднее сиденье и напомнила:
– Там умирают люди. Прямо сейчас.
– Знаю.
– Будь проклят этот шериф!
– Я рад, что он это сделал.
– Что?
– Я сказал, что рад.
– Нет, я расслышала это. Я имею в виду: почему ты рад? Наших соседей убивают сейчас там, Боб…
– Мы были рабами.
– И как тебе нравится наша новая свобода?
– Если это конец, я счастлив, что узнал правду.
– Ты не боишься?
– Я в ужасе.
Ричардсон открыл дверцу.
– Куда ты идешь? – спросила его супруга.
Неяркий свет потолочной лампочки буквально ослепил водителя.
– Мне нужно побыть одному, – ответил он уклончиво.
– Я не выйду из машины.
– И будешь права, дорогая.
Пока они догоняли свою группу, шериф Бёрк ощущал растущее несоответствие между тем, что он видел наверху, и тем фактом, что здесь, в тоннеле, люди все еще живы. Это напомнило ему о том, каким отвратительно хаотическим, неупорядоченным образом действует рок во время боя: если б ты сделал шаг влево, а не вправо, то пуля пронзила бы твой глаз, а не глаз твоего товарища. Если б Кейт повела их группу к другому входу в тоннели, то на Главной улице могли бы сейчас убивать Итана и его семью. И теперь Бёрк прилагал неимоверные усилия, чтобы выкинуть из головы образ полурастерзанной Меган Фишер на мостовой. Он видел достаточно смертей и разрушений в Ираке, чтобы понять: именно бедняжка Меган будет преследовать его в кошмарах в течение многих ночей. И еще шериф знал, что никогда не перестанет гадать: что было бы, если б он рискнул всем и вышел наружу? Что, если б он убил напавшего на эту женщину абера? Спас бы ее? Уволок бы ее в тоннель? Итан проигрывал эту сцену в мыслях снова и снова, пока она не достигла идеальной четкости, как это бывает с фантазиями. Все, что угодно, лишь бы вытеснить эту картину: женщина, лежащая посреди дороги, и абер над ее телом… Хватит того, что со времен войны он не может забыть и никогда не забудет разные эпизоды невыразимых мучений и смерти. Но увиденное только что превосходило все, что он видел на войне.
Они с Мэгги и Гектором догнали колонну как раз в тот момент, когда та повернула в очередной тоннель. «Одна четверть человечества только что была уничтожена», – думал Итан.
Он бросил взгляд вдоль колонны и различил в тусклом свете затылок Терезы. Ему очень хотелось оказаться поближе к ней и Бену.
Меган на улице.
Хватит.
Меган кричит.
Хватит.
Меган…
Одинокий пронзительный вой разнесся по тоннелю. Мэгги и Гектор остановились, Итан поднял дробовик. Факел в руке барменши задрожал крупной дрожью, а шериф оглянулся. Колонна замерла: все слышали этот вой и теперь вытягивали шеи, напряженно всматриваясь в темноту тоннеля. Бёрк обратился сразу ко всем:
– Продолжайте идти дальше. Не останавливайтесь, что бы ни случилось. Просто идите!
Люди продолжили путь. Пройдя футов пятьдесят, Мэгги сказала:
– Кажется, я что-то слышу.
– Что? – спросил Гайтер.
