Однако женщина остановилась, ее взгляд крючком зацепил девушку, впился в нее и заставил поднять лицо. Сюзанна поняла, что выброс адреналина тут вполне уместен: она только что разминулась со смертью. Этот взгляд, без сомнений, уже убивал и убьет еще. Но не сейчас. Сейчас женщина с любопытством рассматривала ее.
– Он твой приятель, верно? – произнесла она.
Сюзанна услышала слова, но не увидела, шевельнулись ли губы женщины, чтобы произнести их. «Медведь» возле двери воскликнул:
– Проклятый вор!
Затем он крепко ухватил Сюзанну за плечо.
– Разве ты не слышала, что я кричал тебе? – спросил он.
Сюзанна хотела развернуться и приказать ему убрать руки, но женщина все еще изучала ее, удерживая взглядом.
– Она слышала, – сказала женщина.
На этот раз губы ее шевельнулись, и Сюзанна ощутила, что хватка немного ослабла. Но от одного присутствия этой женщины пробирала дрожь. В паху и груди как будто покалывали крошечные шипы.
– Кто ты такая? – хотела знать женщина.
– Оставь ее в покое, – отозвался «медведь».
– Я хочу знать, кто она такая. И почему она здесь, – взгляд, на мгновение переместившийся на мужчину, снова впился в Сюзанну. В нем светилось убийственное любопытство.
– Здесь нет ничего, что нам нужно, – продолжал мужчина.
Женщина не обращала на него внимания.
– Пойдем же… Оставь ее…
Его голос звучал так, словно он был на грани истерики. Сюзанна мысленно благодарила его за вмешательство.
– Нас увидят… – говорил он. – Особенно здесь…
Спустя долгий миг – у Сюзанны перехватило дыхание – женщина едва заметно кивнула, соглашаясь с этими доводами. Она вдруг утратила интерес к девушке и отвернулась к лестнице. Сумрак на верхней площадке, где Сюзанне некогда мерещились затаившиеся ужасы, не был статичным. Там шевелились смутные образы, такие неясные, что она не могла понять, в самом ли деле видит их или только ощущает их присутствие. Они сползли по ступеням облаком ядовитого дыма, теряя всякую материальность по мере приближения к открытой двери, и начисто испарились, едва поравнялись с дожидавшейся их женщиной.
Женщина отвернулась от лестницы и прошла мимо Сюзанны к выходу, унося с собой облако холодного и болезнетворного воздуха, как будто призраки, только что присоединившиеся к ней, ожерельем легли ей на шею и забились в складки платья. Она несла их, невидимых, через залитый солнцем мир людей туда, где они смогут заново воплотиться.
Мужчина уже вышел на мостовую. Прежде чем подойти к нему, женщина снова обернулась к Сюзанне. Она ничего не сказала, ни губами, ни иным способом. Зато ее глаза были достаточно выразительны и все их обещания – безрадостны.
Сюзанна отвернулась и услышала шаги женщины на крыльце. Когда она снова подняла голову, парочки уже не было. Переведя дух, Сюзанна подошла к двери. Хотя день клонился к вечеру, солнце было еще ярким и теплым.
Неудивительно, что женщина и ее «медведь» перешли на другую сторону, чтобы идти по тенистой стороне улицы.
3
Двадцать четыре года – это треть обычной жизни: вполне достаточный срок, чтобы прийти к определенным выводам по поводу устройства мира. Несколько часов назад Сюзанна могла поклясться, что так оно и есть.
Конечно, в общей картине имелись и пробелы. Какие-то тайны и внутри Сюзанны, и в окружающем мире оставались неразгаданными. Но от этого решимость не поддаваться никаким самообольщениям и чувствам, которые могли бы позволить этим тайнам взять над ней верх, только крепла. Эта истовая решимость влияла и на личную, и на профессиональную жизнь Сюзанны. В любовных делах она усмиряла страсти практицизмом, избегая эмоциональной несдержанности, ведущей, как она часто наблюдала, к жестокости и горечи. В дружеских отношениях она добивалась точно такого же равновесия: ни чрезмерной привязанности, ни отстраненности. Так же дело обстояло и с работой. Самое привлекательное в деле изготовления керамики – прагматичность, когда художественные фантазии сдерживаются функциональностью предмета.
