- Забирай и проваливай.
Лёгкая хрипотца. Сбившееся дыхание. Каждая буква чётко высеченная, но приглушенная из-за недовольства. Не нужно быть супер эмпатом, чтобы понять простую истину – мне тут не рады, и это мягко сказано. От осознания данного факта содержимое живота сжимается, принося за собой гадкое ощущение разочарования. Я не ждала радостного приема, всё-таки к Максу пришла, но полнейшее равнодушие выбивало из колеи. В моих воспоминаниях Резников представал отнюдь не отстраненным изваянием, цель которого пробить турник головой, а язвительным мудаком, впечатывающим в грязь одним словом. Я предсказуемо растерялась, не зная, что говорить, и как вообще вести себя в компании ТАКОГО Максима. Признаю, было бы намного проще плевать в него словесным ядом, если бы из его рта вырвалась хотя бы раздражающая кличка, которой он в свое время меня одарил.
- Вот так просто? – выдавливаю из себя вопрос и складываю подрагивающие руки на груди, цепляя на лицо маску удивления.
Жду, что Резников прекратит столь привлекательные телодвижения, и концентрируюсь на темной макушке. Я помню, что раньше у него была другая прическа. Волосы сантиметров пять длиной. На висках и затылке короче. Ровные пряди, спадающие на лоб. Образ примерного мальчика. Идеально сидящая форма. Колючие карие глаза, которые прожигали во всех дыры, не зависимо от того, в каком он был настроении. Сейчас Макс выглядит иначе. Взрослее. Волосы в полнейшем беспорядке. По-прежнему короткие на висках, а сверху хаос, в который хотелось запустить пальцы. Так сильно, что я сипло втянула носом воздух. Куда же деть свои глаза, чтобы так позорно не глотать слюни?
- Если ждешь подарочную упаковку, то подбери губу с пола, - он активнее подтягивается, выбивая выдох на каждом слове, - просто возьми херов скейт и нарисуй ветер, как и твоя шалава-подружка.
Плям-м-м…
Именно с таким звуком мне ударяет по самолюбию пара предложений из уст Резникова. Шестеренки в голове срываются с резьбы, выполняя свои функции, когда до меня доходит, что он подумал. Та блондинка, которая выбежала из дома, слова Егора, часы на руке – все это прокручивается перед глазами с бешенной скоростью, и я сжимаю губы от волны злости. Меня приняли за продажную девку! Замечательно!
С трудом беру себя в руки и прохожу в комнату. Рассмотреть что-то сейчас крайне сложно, ведь в крови бурлит такая смесь эмоций, что можно записывать новый рецепт для изготовления убийственного наркотика. Перед глазами пелена, и я максимально тихо и медленно выдыхаю. Пара часов, Лера. Всего сто двадцать минут в компании Резникова, и я приближусь к своей мечте.
- Не понимаю, о ком идет речь, - звучит вполне спокойно, - меня Егор привез. Просил составить компанию младшему брату.
Несколько раз моргаю и ощущаю каждой порой, что со стороны веет негативом и раздается что-то вроде «любимый братишка», но в совершенно другом контексте. Матерное изрыгательство меня не удивляет, особенно когда я не вижу его источник. Оказывается, сохранять спокойствие проще, если раздражитель нервных клеток не попадает в зону видимости.
- Сути не меняет, - снова высекает звуками, - проваливай. Компания мне не нужна.
Резко поворачиваюсь, совершая стратегическую ошибку, потому что Максим уже сидит в коляске и ставит ногу на специальный бортик. Делает это так, будто конечности не его вовсе, а чужие. Ловко орудует руками и расправляет плечи, не глядя в моем направлении. В это мгновение чувствую тяжесть в грудной клетке, словно кто-то невидимый пнул меня ногой. Очень сильно. Легкие сжимаются от картинки перед глазами. Образ здорового парня, который сражает всех девчонок наповал своей наглостью и красотой, рухнул за пару секунд, разбудив в моей многострадальной душе такое противное, пусть и уместное, чувство жалости.
